Любовь — это не иллюзия - [15]

Грэй стал серьезным.

— Я не мог вынести даже мысли, что ты будешь спать с другим мужчиной.

— Не тебе решать, с кем я сплю, Грэй. И у тебя нет права…

— Заниматься с тобой любовью? — предположил он.

— Да!

Грэй понизил голос.

— Я не слышал, чтобы этот очаровательный ротик сказал «нет». Ни разу. И я не сделал и половины того, что хотел.

Мэрайа ахнула. Возникшие в ее воображении картины были слишком шокирующими.

— Ты сумасшедший, — сказала она и пошла к своему дому.

Грэй поймал ее за руку.

— Твой сумасшедший, так же, как и ты моя сумасшедшая. Посмотри мне в глаза и скажи, что это не так.

Она не могла произнести ни слова. Его пальцы обхватили ее руку. Мэрайа вздрогнула. Грэй безжалостно продолжал:

— На тебе были надеты пояс и чулки, потому что ты хотела, чтобы я их увидел, подумал об этом и сошел с ума.

Да, она подсознательно рассчитывала на это.

— Ну и все сработало, Мэрайа. — В его голосе звучал еле слышимый вызов. — Ты выглядела чертовски сексуально, и Ричард собирался одержать победу. Я не мог вынести это. Ты моя, Мэрайа.

— Ты обращался со мной как со своей собственностью вчера вечером. Мне это совсем не понравилось!

— Я обращался с тобой так, как ты этого хотела. — Она открыла было рот, но он продолжал: — Может, умом ты понимала, что все кончено, но тело твое думало по-другому. Вчерашняя ночь это доказала.

Грэй отпустил ее руку и провел пальцами по волосам.

— Поверить не могу, что ты тратишь время на такого придурка.

Мэрайа не хотела говорить ему, что она порвала с Ричардом прошлой ночью.

— Так же, как я тратила время с тобой?

Рот Грэя превратился в жесткую линию, и она могла поклясться, что в его глазах мелькнула боль.

— Так вот как ты думаешь о наших отношениях?

Нет, подумала Мэрайа, и сердце ее сжалось от боли при воспоминании обо всем, что у них было, когда они жили вместе. Я упивалась каждой минутой, проведенной вместе с тобой, и я всегда буду хранить воспоминание об этом. Но я не могу продолжать вот так, без твердых обязательств и обещания стабильности.

Слезы подступили к ее глазам, она повернулась. Грэй загородил ей дорогу.

— Черт побери, отвечай же.

Мэрайа посмотрела на Грэя. Солнце освещало его сзади и предательски меняло выражение невероятной нежности и смятения на его лице. Это был Грэй, которого видела только она. Чуткого, нежного, бесконечно заботливого. Это был тот Грэй, с которым она хотела прожить до последнего дня, только вот он не верил в счастливую совместную жизнь.

— Я люблю тебя, Грэй, — прошептала она, поддаваясь внезапному желанию прикоснуться к его щеке. — Я жалею о том, что все закончилось…

Он поймал ее запястье и, притянув к себе, прижал ее руку к своей щеке.

— Никто не говорит, что это должно закончиться, — сказал он хрипло.

— Я говорю, — произнесла Мэрайа. — Ты не можешь дать мне того, что мне нужно. Ты даже не хочешь попытаться.

Грэй сжал зубы, взгляд стал жестким.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Невозможного, подумала она.

— Хочу, чтобы ты любил меня.

— Как могу я дать тебе то, что для меня не существует? — Он отпустил ее руку. — Мэрайа, я даже не знаю, что такое любовь.

Грустно. Грустно, что она не могла объяснить ему то, с чем он, очевидно, никогда не сталкивался. Чувство, которым она была окружена всю жизнь.

Однако она попробовала сделать это — в самом упрощенном варианте.

— Любовь — это внимание и желание делить все, жаждать общества любимого человека до такой степени, что одиночество причиняет нестерпимую боль.

— Я испытываю сейчас такую боль, которой не испытывал ни разу в жизни. — По глазам было видно, что он говорил правду. — И я очень внимателен к тебе.

— Но к себе в душу меня не пускаешь.

Грэй сжался, молча признавая ее правоту.

— А это поменяло бы что-нибудь?

Мэрайе пришлось обдумать ответ, потому что она не собиралась лгать или зря обнадеживать его.

— Честно, я не знаю, изменит ли это что-нибудь сейчас, но, возможно, я бы поняла, почему ты не веришь в любовь и бледнеешь при слове «брак».

Он не отвечал, только смотрел на нее. В нем происходила внутренняя борьба. Он не хотел выставлять на свет всю мерзость, связанную с его воспоминаниями. Мэрайа не могла заставить его заговорить, как и не могла продолжать односторонних отношений.

На этот раз, когда она уходила, он не остановил ее.

— Ты скоро закончишь, Джон? — Мэрайа стояла в арке прохода, ведущего в столовую Грэя. Она наблюдала, как фотограф делает снимки комнат, богато обставленных мебелью красного дерева.

— Через полчаса. — Джон зарядил свежую пленку.

Остановившись в мраморном фойе, Мэрайа посмотрела на золотые часы. Она хотела выбраться из дома Грэя к пяти и избежать встречи с ним. Уже половина четвертого, а Джон, скорее всего, закончит снимать и уложит аппаратуру к половине пятого. Грэй обычно не уходил с работы раньше шести. Когда Мэрайа в это утро взяла ключи у Джини, секретарша сказала, что шеф будет на заседании большую часть дня.

Мэрайа не видела Грэя больше недели с того дня, когда они вместе «бегали трусцой». Она разговаривала с ним по телефону, чтобы договориться о времени посещения дома. Ей удалось поговорить с ним быстро и сдержанно, несмотря на его попытки завести беседу в более интимные сферы.