Любовь цыганки - [3]
– За то, что он украл у англичан двух коров? Правый боже! – Арчи печально покачал головой. – Повесить без суда такого уважаемого человека, как Алан Скотт, – поверить в это не могу!
– Какой жестокий способ вершить правосудие – повесить мужчину в пределах видимости его собственной крепости, чтобы жена и дети могли все это видеть через бойницы, – сказал Кутберт.
Арчи дрожал на холодном зимнем ветру, предвещавшем скорое появление снега. Однако не мороз его тревожил. В прошлом году, когда двух дорогих его сердцу сыновей повесили за набеги и кражу скота, он подумал, что теперь будет горевать вечно. После того как ужасная смерть настигла Алана Скотта, славного владельца Рукхоупа и его ближайшего побратима, скорбь Арчи опять была столь же остра и мучительна.
Не говоря ни слова, мужчина обнял свою маленькую дочурку и крепко прижал к себе. Он знал, что она пока не понимает его языка, но пусть не сомневается в том, что он сумеет уберечь ее от всех опасностей.
Девочка взглянула на отца и улыбнулась. Такая невинная, с чистой и доверчивой душой, подумал Арчи. Она еще не успела столкнуться с болью и несправедливостью этого мира. Он предпочел бы, чтобы она такой и оставалась, только прекрасно понимал, что вне зависимости от его желаний наивность и доверчивость скоро исчезнут из ее души. Горе отметило девочку своей печатью еще в утробе матери, наказав изуродованной ручкой.
Арчи улыбнулся дочери, и ее милое личико просияло. Горестная боль в сердце, которую он ощущал, чуть поутихла. А дочь уже смотрела в сторону долины – на юношу, ехавшего вдоль берега ручья, и тех, кто его пленили.
Арчи вздохнул. Тамсина, возможно, наполовину и цыганка, но других детей у него больше не осталось, и он должен о ней по-отцовски заботиться. Братья, которых ей не суждено было узнать, погибли, а их мать, его первая жена, давным-давно умерла. Шесть лет назад скончалась и мать Тамсины, прожив со своим мужем только год. Поскольку Мертон-Ригг должен был отойти сыновьям, а его новорожденную дочь согласились растить цыгане, Арчи не испытывал потребности искать себе очередную жену.
Но потом его жизнь изменилась самым трагическим образом. Оба его сына теперь мертвы. Все, что у него осталось, – маленькая дочь-полукровка, к тому же калека, которая даже не говорит по-шотландски.
– Сорвиголова из Рукхоупа был лучшим скотокрадом на всем шотландском Приграничье, – произнес Кутберт, напомнив племяннику о своем присутствии.
Арчи взглянул на дядю.
– Да, – согласился Арчи. – Я буду оплакивать его, как родного брата.
– Граф Ангус и его люди совершили черное дело. А вот там, видишь, его приятель Малис Гамильтон… Вьется стервятником вокруг парня, – хмыкнул Кутберт. – Этот бастард приходится единокровным братом графу Аррану[6], регенту, поэтому возомнил себя выше самого короля. Ха-ха…
Арчи нахмурился, наблюдая за человеком, который вел за поводья лошадь с восседающим в седле Уильямом Скоттом через ущелье. С неба повалила снежная крупа. Стало хуже видно, однако Арчи обратил внимание на гордую осанку юноши. Тот поднял голову, подставив лицо падающему снегу. Его темные длинные волосы развевались на ветру.
– Уильяму нет еще и тринадцати, но только посмотри на него, – сказал Арчи. – Этот парень держится на лошади так же уверенно, как любой сорвиголова из Приграничья, словно совсем не боится этих мерзавцев, словно может с любым из них совладать. Он очень похож на своего отца. Ты не знаешь, куда они его везут?
– Ангус решил сделать его заложником короны, чтобы добиться послушания всего клана Скоттов.
Арчи вздохнул.
– Бедолага. Что с ним теперь будет? Храни Господь Уильяма и его матушку. Леди Эмма сегодня лишилась не только своего супруга, но и старшего сына.
– Однако даже в своем горе она не забыла о вашей дружбе и послала гонца в Мертон-Ригг предупредить о случившемся. Я тебе говорил, что Малис Гамильтон дал ей четыре золотые монеты в качестве компенсации за смерть мужа – по одной ей и каждому из ее детей?
– И они еще имеют наглость называть негодяями нас, – покачал головой Арчи. – Но ты же видишь, что Вилли Скотту уже сейчас не занимать храбрости. А со временем из него вырастет статный, красивый смельчак, как и его отец.
– Я слышал, его собираются сделать приближенным короля Якова. Такова воля графа Ангуса. Он считает, что лэрды Приграничья будут сговорчивей, если кто-то из их сыновей-заложников окажется в свите монарха. Уильяма Скотта обучат при дворе красноречию. Он научится писать, танцевать, начнет одеваться в шелка и кружева. Он забудет о своем роде приграничных сорвиголов, о том, что его отцом был сам Алан Скотт из Рукхоупа.
– Этот не забудет! – жестко возразил Арчи. – Когда мальчик возмужает, Гамильтону и Ангусу придется ездить, постоянно оглядываясь. Они еще пожалеют о содеянном ими сегодня.
– Надеюсь, – сказал Кутберт, берясь за уздечку. – А сейчас будет лучше поскорей отвезти твою Тамсину домой. Там нас ждут горячий очаг, моя матушка и приготовленное ею превосходное тушеное мясо. Хотя, признаться, она беспокоится, придется ли по вкусу ее стряпня твоей маленькой дочке. Кто его знает, что привыкли есть «египтяне»!
