Любовь цыганки - [10]

Шотландец прислонился затылком к каменной стене и потрогал лоб. Сквозь повязку проступила кровь.

– Я бы ему уже это сказал, если б мог ясно думать.

Поморщившись от боли, Арчи зажмурился.

Уильям перевел взгляд на его дочь, которая прекратила попытки вырваться. Пока другие препирались друг с другом, он ни на секунду не забывал о ее теплой коже и силе и не хотел прерывать этот контакт. Наконец он разжал руки, готовясь к тому, что она может наброситься на него. Но девушка лишь склонила голову набок и посмотрела на него без страха или злости.

– Передайте Масгрейву, что мы взяли только поводья. Все, как сказал отец. За такое преступление никого не вешают. Попросите его отпустить нас.

Уильям пристально смотрел ей в глаза, а потом ответил:

– Я так и сделаю, если сам поверю в это.

Глава 2

«Ты мне под стать», – она сказала. —

«Ты будешь счастьем для меня».

Гордая леди Маргарет[15]

– Вы мне не верите? – взглянув на Уильяма Скотта, спросила Тамсина.

Из дверного проема лился мягкий свет факелов, создавая мерцающее свечение вокруг его темных волос и широких плеч. Мужчина придвинулся к девушке. Взгляд его приобрел суровость. Тамсина слегка отстранилась.

– Не было так уж темно, девушка, и вы с отцом не дураки, чтобы не заметить лошадей, – тихо произнес он. – Я тоже не дурак. Масгрейв полагает, что вы глупы, но я вижу, что дело обстоит как раз наоборот.

Девушка широко распахнула глаза, пытаясь казаться наивной дурочкой, однако непреклонный вид мужчины свидетельствовал о том, что она не смогла его переубедить. Он ни на секунду не поверил в ее невиновность.

«От этих голубых глаз ничего не утаишь», – промелькнуло в ее голове.

Он совсем не был похож на Джаспера Масгрейва. Стройный, отлично сложенный, он казался ей красивым и прозорливым, в отличие от старого врага ее отца. Впрочем, Тамсина никогда не считала, что внешняя красота и ум обязательно сопутствуют доброму нраву. Она стремилась находить истинные достоинства в душе каждого человека. В противном случае собственное уродство давным-давно убедило бы Тамсину в ее никчемности.

Приятная наружность Уильяма Скотта ее не очарует. Дружба их отцов также немного для нее значила. Отец часто рассказывал ей грустную историю о пленении сына его друга. Паренька сделали заложником короны, рассчитывая таким образом добиться послушания со стороны мужчин его клана. Возможно, Уильям и стал приятелем короля, однако его поведение подсказывало Тамсине, что доверять ему не стоит. Тем не менее ей придется быть с ним вполне откровенной, иначе у них с отцом могут быть большие неприятности.

– Папе нравится дразнить Масгрейва, – призналась она. – Они с Джаспером враждуют с молодых лет. Обычно папе удавалось уйти от него, но на этот раз он попался. И теперь мне придется выпутываться самой, – глядя на спящего родителя, подумала Тамсина.

– И вы были с ним, – скрестив руки на груди, заметил Уильям Скотт. – Что же случилось? Как так вышло, что Арчи устроил набег вместе с дочерью?

– Обычно я с ним не езжу, – сказала Тамсина. – Он попросил меня принять участие в этом рейде, потому что у него оставалось мало людей.

Девушка вздрогнула, вспоминая страшный момент, когда ее и отца нагнали преследователи.

– Два дня назад люди Масгрейва увели восемь овец с наших пастбищ. Дядя отца Кутберт видел это собственными глазами. Он узнал воров, но не смог за ними угнаться. Отец поклялся отомстить Масгрейву, но большинство его родственников и товарищей уехали в Келсо на ярмарку. Кроме меня и Кутберта, никого не осталось.

Уильям кивнул.

– Я и сам отправил своих людей на ярмарку, чтобы продать скотину, – сказал он. – Но зачем он подвергал опасности собственную дочь? Конокрадство – не детская забава, а серьезное и рискованное дело.

– Я отлично держусь в седле. Меня учили этому ромалы… цыгане. Они лучше всех разбираются в лошадях. Отец знал, что я смогу гнать животных, которых заберут в счет оплаты за похищенных у нас овец. Вот так я и поехала вместе с ним и Кутбертом в Англию, а нас здесь поймали.

– С лошадьми Масгрейва, – добавил Уильям.

Пожав плечами, девушка кивнула.

– Мы увидели лошадей, которые паслись на землях Масгрейва. Отец решил, что будет здорово продать лошадей англичанина на ярмарке. Джаспер уж точно собирается продать там наших овец. Когда мы возвращались с лошадьми домой, наткнулись на засаду.

– Значит, люди Масгрейва вас поджидали? – спросил Уильям.

– Да. Мы почти оторвались от них, но моего отца выбили из седла. Я вернулась, чтобы помочь ему, но меня скрутили. Потом они отвезли нас сюда, – девушка отвернулась. – Кутберт ускакал… По крайней мере, я на это надеюсь.

– Он ускакал с остальными лошадьми, – сообщил Уильям.

Девушка вздохнула с облегчением.

– Они нас поджидали, теперь я это поняла. Они знали, что мы захотим отомстить за кражу овец. Масгрейв специально пустил своих лошадей пастись, чтобы заманить нас в ловушку. Обычно он загоняет их в стойло на ночь.

Уильям согласно закивал.

– Эта вражда между вашим отцом и Джаспером, как я понимаю, длится давно?

– Еще с тех пор, когда они были подростками, – ответила Тамсина. – Их отцы оспаривали границы земельных владений, однако их отношения нельзя было назвать смертельной враждой – скорее это соперничество. Папе нравится досаждать Масгрейву, но настоящего зла он ему не желает. Думаю, Джаспер отпустит нас через пару дней, а после непродолжительного перерыва они вновь возьмутся за старое.