Люби Россию в непогоду - [5]

церковной справки о прохождении этого обряда не выдавался

заграничный паспорт. Дворянско-городская культура рассматривала

религию, как традиционный институт общей культуры, тогда как село

видело в ней средоточие духовной красоты, христианской морали,

семейных устоев и, увы, первых (и чаще всего - последних) уни-

верситетов в своей жизни.

Итак, попробуем сделать вывод. Христианско-деревенскую

культуру организовывали и доводили до сельского населения религии

всех конфессий. Дворянско-городскую - сам город как таковой,

хорошее воспитание и вполне достойное образование, основой

которого в России всегда были история и литература.

Иначе обстояли дела в среде многочисленных носителей

деревенской культуры. Русский мужик, вопреки предсказанию

Некрасова, ни Белинского, ни Гоголя с базара не понес. Он

довольствовался

расхожими

иллюстрированными

книжонками,

которые продавали офени с лотков вместе с бусами, крестиками,

леденцами, платочками и тому подобным набором. Книжонки вполне

соответствовали ассортименту офень, но даже их покупали не очень-то

бойко, поскольку и денег-то у крестьян никогда не было, а

практическая жилка, воспитанная тысячелетним опытом выживания в

условиях постоянного рабства и перманентных голодовок, не

усматривала в книжках повода для траты считанных копеек. Деревня с

большим удовольствием читала Псалтирь да "Жития святых", причем,

по словам Горького, старательно выискивала в "Житиях" рассказы о

святых мучениках. Подробности этих святых мучений почему-то

особенно привлекали крестьянское внимание, что специально

подчеркивал Алексей Максимович в статье "О жестокости русского

народа". И это наблюдение великого писателя нам следует запомнить,

потому что мы еще вернемся к этому психологическому феномену.

Иными словами, в России перед ее революционными

потрясениями существовало как бы два народа, говоривших на схожем

языке, придерживавшихся сходной морали, но обладающих при этом

разными ценностями и различным представлением о собственном

государстве.

6

Для крестьянства это было некое огромное поместье, которым

управлял барин от Бога, поскольку в обряд коронации государя

входило и миропомазание. Ниже этого Божьего представителя

располагались управляющие и бурмистры, с которыми крестьянину и

приходилось сталкиваться в практической жизни. Это были "господа",

обладавшие пожалованным царем правом распоряжаться его

хозяйством, однако с ними можно было и не всегда соглашаться, а

порою и спорить.

Для дворянства верховная власть была абсолютно законной,

освященной

историческими

традициями

и

династически

преемственной. Государь считался Первым дворянином России,

почему дворянство допускало возможность иногда с ним не

соглашатся, но лишь по вполне конкретным поводам. Дворянская

фронда существовала всегда, и бунт на Сенатской площади в декабре

1825 года был крайним ее проявлением. При этом следует иметь в

виду, что в России офицерство присягало не правительству и уж тем

паче не народу, а - Государю Императору, и декабристы действовали в

рамках своего представления об офицерской чести, поскольку

прежний государь Александр Первый уже скончался, а новому,

Николаю Первому, присягу они давать отказывались.

Характерно, что государь тоже считал себя представителем дво-

рянства, хотя и Первым, почему никогда не отказывал дворянам в

просьбе о личной аудиенции, если повод казался ему весьма

серьезным. Так мать В.И. Ленина Мария Александровна Ульянова

получила аудиенцию без проволочек, поскольку была дворянкой, и

речь шла о жизни ее старшего сына Александра, обвиненного в

причастности к террористической организации, ставившей своей целью

покушение на царя Александра Третьего. Вот этот самый Александр

Третий и принял мать террориста по первой же ее просьбе. Государи

России - во всяком случае, в прошлом столетии - старались выполнять

неписанные законы дворянского сословия весьма строго.

А ведь так сложилось сравнительно недавно, всего лишь за сто

лет, с конца Восемнадцатого столетия. Еще в восемнадцатом веке

представители знатнейших княжеских и боярских родов, даже

Рюриковичи и Гедиминовичи, униженно писали в челобитных на имя

Государя: "Холоп твой князишко Шуйский челом бьет..." Так повелось

еще с ханских времен, ибо система взаимоотношений меж ханом и

дворянством в Золотой Орде была принципиально отличной от такой

же системы, сложившейся на Руси. Ханская система оказалась

7

заманчиво простой: хан, он и есть - Хан для ВСЕХ БЕЗ

ИСКЛЮЧЕНИЯ. Эта система была чрезвычайно соблазнительной для

Великих Московских князей, с огромным трудом и напряжением всех

сил отбивавшихся от своих же родственников-сепаратистов:

достаточно вспомнить восстание Шемяки. Поэтому при первой же

возможности и с благословения Золотоордынских ханов, которым

удобнее было иметь дело с одним Великим князем, а не с дюжиной