Лягушки - [124]
Бывает, что сбежавшая и ее преследователи появляются на сцене вместе. Чэнь Мэй взывает к прохожим: «Спасите нас!» Львенок и остальные кричат тем, кто перед ними: «Задержите ее! Задержите эту воровку, похитительницу детей! Задержите эту сумасшедшую…»
Чэнь Мэй падает. Встает. Снова падает. Снова встает.
С начала до конца действия учащенные и пронзительные звуки цзинху[132]смешиваются с детским плачем.
Действие восьмое
Съемочная площадка телесериала «Гао Мэнцзю».
Сцена обставлена как судебный зал уездного ямыня времен Китайской Республики. Что-то изменено, но в целом все, как в прошлом, традиционно. Посреди зала высоко подвешена горизонтальная доска с большими иероглифами «Честность и справедливость». По бокам от нее – большие парные надписи дуйлянь. Первая гласит: «Порыв ветра, шквал ливня, чистое небо»; вторая значит: «Наполовину гражданский, наполовину военный, наполовину бесчеловечный». На столе в зале лежит огромная туфля.
Гао Мэнцзю в суньятсеновском френче, в цилиндре, из нагрудного кармана свешивается серебряная цепочка карманных часов. По бокам сцены стоят несколько служащих ямыня с «жезлами воды и огня»[133] в руках, однако вместо традиционного одеяния на них черные суньятсеновские френчи, что выглядит довольно забавно.
Вокруг суетятся режиссер, операторы, звукооператоры и другие, кто занят на съемке.
Режиссер. Все по местам! Приготовились – начали!
Гао Мэнцзю (хватает туфлю и яростно стучит по столу). А-ха-ха… Какая досада! (Поет.) Начальник уезда Гао восседает в судебном зале, рассматривает запутанные дела / Семьи Чжан и Ван оспаривают земельную собственность / Чжан вроде прав, и Ван вроде прав, оба вроде правы. / Кто же в конце прав, решать мне, чиновнику! – Сей начальник уезда, именем Гао Мэнцзю, уроженец Тяньцзиня, из уезда Баоди, в молодые годы служил в армии у Фэн Юйсяна[134], главнокомандующего Фэна, ходил в походы на юг и на север, за многочисленные заслуги маршал Фэн назначил его командиром батальона охраны. Однажды солдат из его подчиненных разгуливал по городу в темных очках за руку с проституткой. Его заметил маршал Фэн и сделал мне, Гао, выговор за то, что я не строг с солдатами. Мне, Гао, стало невыносимо стыдно, что я не оправдал доверия маршала, я вышел в отставку и вернулся в родные края. В девятнадцатый год республики[135] однополчанин Хань Фуцзюй[136] стал заправлять в Шаньдуне и настоятельно просил выйти из отставки и принять пост. Мне, Гао, было неудобно не принять приглашения близкого друга брата Ханя, я отправился в Шаньдун вступать в должность, сначала как член парламента, потом как начальник уезда Пинъюань и Цюйфу, а этой весной меня перевели в Гаоми. Народ в этих местах коварный и упрямый, бесчинствуют бандиты, процветают азартные игры, свирепствует опиумокурение, с общественным спокойствием дело обстоит довольно скверно. Вступив должность, я, Гао, стал действовать самым решительным образом, как говорится, «большим мечом и широким топором», твердой рукой проводил реформы, искоренил бандитизм, поощрял сыновнюю почтительность, отдавал предпочтение поездкам инкогнито, принимал правильные решения в трудноразрешимых случаях. (Вполголоса.) Попадал, конечно, и в дурацкие ситуации, человеку свойственно ошибаться, как говорится, конь о четырех ногах, и тот спотыкается. Деревенские шэньши прислали вот в подарок парные надписи дуйлянь: «Порыв ветра, шквал ливня, чистое небо» и «Наполовину гражданский, наполовину военный, наполовину бесчеловечный». Славно написано! Славно! А еще они одарили меня прозвищем: Гао Подметка Гао! А прозвали меня так потому, что частенько охаживаю подметкой по лицу всех этих проныр и сварливых баб! (Поет.) Если в лихолетье служишь чиновником, применяй суровые меры. / В жестокое время нужно быть жестоким. / Хитростью заманить и перебить всех бандитов. / Колотишь подошвой, и становишься Гао Цинтянем – Гао Чистота Помыслов.[137] / А ну служители…
Служители ямыня. Есть такие!
Гао Мэнцзю. Как должно готовы?
Служители ямыня. Как должно!
Гао Мэнцзю. Начинаем рассмотрение дела первых истца и ответчика!
Первый служитель. Начинаем рассмотрение дела первых истца и ответчика!
Спотыкаясь, вбегает Чэнь Мэй с ребенком на руках.
Чэнь Мэй. Великий Бао, рассудите простолюдинку по справедливости!
Один за другим появляются Львенок, Кэдоу и другие.
С ними смешиваются актеры, играющие в оригинальной пьесе роли Чжана и Вана, на сцене неразбериха.
Режиссер (в крайнем раздражении). Стоп! Стоп! Это что такое? Кавардак полный! Постановщик, постановщик!
Чэнь Мэй (бросается посреди зала на колени). Великий Бао, Бао Цинтянь, рассудите простолюдинку по справедливости!
Гао Мэнцзю. Фамилия уездного не Бао, а Гао.
Чэнь Мэй (под плач ребенка). Великий Бао, на простолюдинку редкостная несправедливость обрушилась, уж рассмотрите мое дело по справедливости!
Юань Сай и двоюродный брат хватают за руки режиссера, что-то говорят ему вполголоса, режиссер кивает. Неотчетливо слышны лишь слова Юань Сая: «Наша компания спонсирует сто тысяч юаней!»
Режиссер подходит к Гао Мэнцзю, говорит ему на ухо несколько фраз.
Режиссер делает оператору и остальным знак продолжать.
«Страна вина», произведение выдающегося китайского романиста наших дней Мо Яня (род. 1955), дает читателю прекрасную возможность познакомиться с самой яркой и колкой сатирой в современной китайской литературе. Великолепная, оригинальная образность, безграничная сила воображения, сплетенная с мифологичностью, мастерское владение различными формами повествования — все это присуще уникальному стилю Мо Яня.
«Красный гаолян» — самое известное произведение Мо Яня, китайского прозаика, лауреата Нобелевской премии (2012 г.). По мнению критиков, премию эту присудили писателю во многом благодаря этому роману, включённому в список ста лучших китайских романов минувшего века. Во всём мире с огромным успехом прошёл фильм «Красный гаолян», снятый по этому произведению и пробудивший у многих российских зрителей интерес к истории и культуре Китая. Теперь впервые на русском языке выходит и сам роман, написанный жёстко, даже жестоко.
Повествователь, сказочник, мифотворец, сатирик, мастер аллюзий и настоящий галлюциногенный реалист… Всё это — Мо Янь, один из величайших писателей современности, знаменитый китайский романист, который в 2012 году был удостоен Нобелевской премии по литературе. «Сорок одна хлопушка» на русском языке издаётся впервые и повествует о диковинном китайском городе, в котором все без ума от мяса. Девятнадцатилетний Ля Сяотун рассказывает старому монаху, а заодно и нам, истории из своей жизни и жизней других горожан, и чем дальше, тем глубже заводит нас в дебри и тайны этого фантасмагорического городка, который на самом деле является лишь аллегорическим отражением современного Китая. В городе, где родился и вырос Ло Сяотун, все без ума от мяса.
Мо Янь – один из самых известных современных китайских писателей, лауреат Нобелевской премии по литературе 2012 года за «галлюцинаторный реализм, который объединяет народные сказки с историей и современностью». «Перемены» – история «маленького человека», чья жизнь меняется вместе с жизнью страны. Неторопливое, чрезвычайно образное повествование ведет нас от одного события к другому. Автор делится с нами своими размышлениями и наблюдениями, не упуская ни единой детали. И эти детали дают гораздо более полное представление о жизни Китая и китайцев, чем самые толстые учебники истории.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге «Устал рождаться и умирать» выдающийся китайский романист современности Мо Янь продолжает своё грандиозное летописание истории Китая XX века, уникальным образом сочетая грубый натурализм и высокую трагичность, хлёсткую политическую сатиру и волшебный вымысел редкой художественной красоты.Во время земельной реформы 1950 года расстреляли невинного человека — с работящими руками, сильной волей, добрым сердцем и незапятнанным прошлым. Гордую душу, вознегодовавшую на своих убийц, не примут в преисподнюю — и герой вновь и вновь возвратится в мир, в разных обличиях будет ненавидеть и любить, драться до кровавых ран за свою правду, любоваться в лунном свете цветением абрикоса…Творчество выдающегося китайского романиста наших дней Мо Яня (род.
Главный герой — начинающий писатель, угодив в аспирантуру, окунается в сатирически-абсурдную атмосферу современной университетской лаборатории. Роман поднимает актуальную тему имитации науки, обнажает неприглядную правду о жизни молодых ученых и крушении их высоких стремлений. Они вынуждены либо приспосабливаться, либо бороться с тоталитарной системой, меняющей на ходу правила игры. Их мятеж заведомо обречен. Однако эта битва — лишь тень вечного Армагеддона, в котором добро не может не победить.
Своими предшественниками Евгений Никитин считает Довлатова, Чапека, Аверченко. По его словам, он не претендует на великую прозу, а хочет радовать людей. «Русский Гулливер» обозначил его текст как «антироман», поскольку, на наш взгляд, общность интонации, героев, последовательная смена экспозиций, ироничских и трагических сцен, превращает книгу из сборника рассказов в нечто большее. Книга читается легко, но заставляет читателя улыбнуться и задуматься, что по нынешним временам уже немало. Книга оформлена рисунками московского поэта и художника Александра Рытова. В книге присутствует нецензурная брань!
Знаете ли вы, как звучат мелодии бакинского двора? А где находится край света? Верите ли в Деда Мороза? Не пытались ли войти дважды в одну реку? Ну, признайтесь же: писали письма кумирам? Если это и многое другое вам интересно, книга современной писательницы Ольги Меклер не оставит вас равнодушными. Автор более двадцати лет живет в Израиле, но попрежнему считает, что выразительнее, чем русский язык, человечество ничего так и не создало, поэтому пишет исключительно на нем. Галерея образов и ситуаций, с которыми читателю предстоит познакомиться, создана на основе реальных жизненных историй, поэтому вы будете искренне смеяться и грустить вместе с героями, наверняка узнаете в ком-то из них своих знакомых, а отложив книгу, задумаетесь о жизненных ценностях, душевных качествах, об ответственности за свои поступки.
Александр Телищев-Ферье – молодой французский археолог – посвящает свою жизнь поиску древнего шумерского города Меде, разрушенного наводнением примерно в IV тысячелетии до н. э. Одновременно с раскопками герой пишет книгу по мотивам расшифрованной им рукописи. Два действия разворачиваются параллельно: в Багдаде 2002–2003 гг., незадолго до вторжения войск НАТО, и во времена Шумерской цивилизации. Два мира существуют как будто в зеркальном отражении, в каждом – своя история, в которой переплетаются любовь, дружба, преданность и жажда наживы, ложь, отчаяние.
Книгу, которую вы держите в руках, вполне можно отнести ко многим жанрам. Это и мемуары, причем достаточно редкая их разновидность – с окраины советской страны 70-х годов XX столетия, из столицы Таджикской ССР. С другой стороны, это пронзительные и изящные рассказы о животных – обитателях душанбинского зоопарка, их нравах и судьбах. С третьей – раздумья русского интеллигента, полные трепетного отношения к окружающему нас миру. И наконец – это просто очень интересное и увлекательное чтение, от которого не смогут оторваться ни взрослые, ни дети.
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.
Ближайшее будущее. Льды Арктики растаяли. Туристический бизнес открывает новые горизонты, и для желающих достичь ранее недоступные места запускаются новые экспедиции. Пассажиры круизного лайнера мечтают увидеть белого медведя, а вместо него им придется найти еще нечто более удивительное – мертвое тело во льду. Кто этот человек? Был ли он жертвой незнакомцев или самых близких людей, безжалостно его предавших? Вместе со льдом растают и коварные тайны прошлого.
Маленькая девочка со странной внешностью по имени Мари появляется на свет в небольшой швейцарской деревушке. После смерти родителей она остается помощницей у эксцентричного скульптора, работающего с воском. С наставником, властной вдовой и ее запуганным сыном девочка уже в Париже превращает заброшенный дом в выставочный центр, где начинают показывать восковые головы. Это начинание становится сенсацией. Вскоре Мари попадает в Версаль, где обучает лепке саму принцессу. А потом начинается революция… «Кроха» – мрачная и изобретательная история об искусстве и о том, как крепко мы держимся за то, что любим.
В самолете, летящем из Омана во Франкфурт, торговец Абдулла думает о своих родных, вспоминает ушедшего отца, державшего его в ежовых рукавицах, грустит о жене Мийе, которая никогда его не любила, о дочери, недавно разорвавшей помолвку, думает о Зарифе, черной наложнице-рабыне, заменившей ему мать. Мы скоро узнаем, что Мийя и правда не хотела идти за Абдуллу – когда-то она была влюблена в другого, в мужчину, которого не знала. А еще она искусно управлялась с иголкой, но за годы брака больше полюбила сон – там не приходится лишний раз открывать рот.
Натан Гласс перебирается в Бруклин, чтобы умереть. Дни текут размеренно, пока обстоятельства не сталкивают его с Томом, племянником, работающим в букинистической лавке. «Книга человеческой глупости», над которой трудится Натан, пополняется ворохом поначалу разрозненных набросков. По мере того как он знакомится с новыми людьми, фрагменты рассказов о бесконечной глупости сливаются в единое целое и превращаются в историю о значимости и незначительности человеческой жизни, разворачивающуюся на фоне красочных американских реалий нулевых годов.