Львиный мальчик - [58]

— Остановите поезд! Вы должны остановить поезд! В нем звери! Хищники…

Мальчик подкрался к окну и приподнял занавеску.

— Послушайте, нельзя отпускать их. Они преступники! Они совершили побег!

Это был Рафи. Выглядел он ужасно: вымокший, в драной куртке, с окровавленным лицом и безжизненно повисшей рукой, он продолжал что-то выкрикивать. У ног хозяина бесновался здоровенный пес.

Один из служащих просил Сэдлера придержать собаку.

Кто-то выкрикнул:

— Фу! — По-французски это значило «сумасшедший».

Поезд дрогнул и медленно покатился. Двери хлопали, проводники громко переговаривались.

— Остановите поезд! — заорал Рафи, отчаянно размахивая руками.

Чарли прижался лицом к стеклу.

Сэдлер обернулся. На жиденькой бородке запеклась кровь. А его глаза были глазами безумца.

Рафи увидел Чарли.

Чарли увидел Рафи.

Раздался свисток. Поезд поплыл быстрее. Искаженное лицо Сэдлера исчезло позади.

Глава девятнадцатая

Чарли спал прямо на полу, подложив под голову махровое полотенце.

Его сон не тревожили шаги семерых львов на крыше. Хищники тихо прохаживались, пытаясь найти наиболее удобное место. Временами встречный ветер заставлял их лечь, вжимаясь всем телом в холодный металл. Сон мальчика не тревожил мерный перестук колес, не тревожил его и голос кондуктора, проходящего по коридору мимо ванной.

— Все в порядке? — почтительно спросил кондуктор с легким французским акцентом.

— Да, спасибо, — ответил низкий мужской голос, очевидно принадлежащий англичанину.

В этом «спасибо» отчетливо читалось: «Лучше идите отсюда поскорее и не мешайтесь под ногами».

Чарли заснул, несмотря на то что Рафи почти догнал беглецов. День выдался чересчур тяжелым для маленького, пусть и очень храброго, мальчика. Весь день он куда-то бежал, что-то планировал, чего-то боялся. Неудивительно, что, оказавшись в теплом и относительно уютном месте, Чарли немедленно погрузился в глубокий сон.

Мальчику снилось, что он дома с родителями, что они сидят за большим обеденным столом, едят крабовые палочки и играют в «каракули». Чарли спал и во сне был счастлив. Мама постоянно выигрывала. Она загадывала совершенно невозможные слова, например «спазмолептический» или «дрожжеватый». На самом деле таких слов в языке не было, но ведь это был сон, верно? Папа все время смеялся своим рокочущим великанским смехом. Мальчик как раз собирался обнять обоих родителей, когда раздался стук в дверь. Наяву.

Чарли в ужасе вскочил. Где он? В чем дело?

— Что? — крикнул мальчик спросонья.

— Все в порядке, можешь выходить, — ответил незнакомый бас.

Чарли потряс головой, пытаясь разобраться, что к чему. Сон еще владел его сознанием.

— Открой дверь, — настаивал бас. — Уже поздно, особенно для такого малыша. Выходи, Эдуард приготовит тебе постель.

Мальчик встал и, двигаясь как сомнамбула, механически открыл дверь. На пороге стоял темноволосый толстяк в роскошном пурпурном халате.

— Ну и ну! — воскликнул незнакомец. — Эдуард! Принеси пижаму для нашего маленького друга! Вымоешься утром, — обратился он уже к Чарли. — Проголодался?

Мальчик растерянно кивнул.

Десять минут спустя он сидел на чистой кровати, завернувшись в клетчатый плед. На тарелке перед Чарли лежал аппетитный цыпленок, а рядом красовался кубок с молоком. Не стакан, а именно кубок — большой, тяжелый, на высокой ножке. Короче, весь такой кубковый. Или кубчатый…

Кубчатый… Нет такого слова.

А стоило бы придумать.

Это была его последняя сознательная мысль. Через минуту мальчик уже снова крепко спал.

Примерно через восемь часов Чарли проснулся от аромата жареного бекона. Да, он настолько привык к маленькой комнатушке на «Кирке», что стал воспринимать ее как некое подобие дома. Но здесь было еще лучше. Узкая кровать с чистым бельем казалась пределом мечтаний. Мальчик зевнул и попробовал перевернуться на другой бок. Это ему не удалось. Казалось, что его зажало как гусеницу в чрезмерно тугом коконе.

Чарли открыл глаза. Неужели он умер и попал в рай?

Узкая кровать стояла у стены небольшого, но богато убранного купе. Сквозь окна пробивался ясный утренний свет.

Как тепло! А еще тихо и уютно!

Откуда-то плыл явственный запах жареных тостов… И запах тающего золотистого масла… Мальчик принюхался. Точно! А еще аромат ярко-алого клубничного джема, растекающегося по корочке румяного хлебца… Так же пахло по утрам дома.

Чарли отбросил клетчатый плед и вскочил на ноги. Он был голоден как волк. Подойдя к двери, мальчик заколебался. А вдруг в коридоре стоит толстяк в пурпурном халате — тот самый, что привел его сюда прошлой ночью? Впрочем, выхода все равно не оставалось. Чарли сделал глубокий вдох и толкнул дверь.

Толстяка на пороге не оказалось. Коридор пустовал. Все двери были закрыты. Мальчик повернулся и пошел налево. В конце коридора обнаружился часовой — огромный негр в мундире со сверкающими пуговицами и ружьем наперевес. Охранник стоял спиной к Чарли. Мальчик моментально сделал выбор (а выбор был простой — либо спросить дорогу у страшного великана, либо поискать ее самому), развернулся и пошел направо.

В другом конце коридора стоял еще один великан-охранник, правда, безоружный. Смотрел он прямо на мальчика. Чарли изобразил некое подобие улыбки и робко приблизился к темнокожему стражу, лихорадочно пытаясь придумать, что бы сказать. Говорить ему ничего не пришлось. Как только мальчик подошел, охранник щелкнул каблуками, отсалютовал и посторонился, пропуская маленького гостя.