Львенок - [45]

— Вы говорите так красиво, что хочется вам верить. — Я помолчал. — Однако по социалистическим меркам мой шеф и впрямь настоящий богач.

— Прощайте! — бросила она и отперла дверь подъезда.

— Ленка! — позвал я тихо, но торопливо. — Дайте мне хотя бы руку!

Она помедлила в дверях, но затем все же протянула мне ее. Длинную, изящную, цвета какао. Благоухающую юностью. Из светло-коричневого бархата. Покрытую лучшей в мире крем-пудрой — лунным светом. Я подставил розовую ладонь под лунные лучи и запечатлел на ней поцелуй. И тут я заметил розовую хулиганскую отметину. Повыше, почти у локтя. Я быстро поцеловал и ее тоже. Девушка немедленно втянула свою руку обратно, в застекленную темноту подъезда, и она исчезла, подобно утраченной надежде.

— Вы придете завтра на гимнастику? — шепнул я в темноту.

И из темноты раздался жестокий, сексуальный, до безумия независимый голос барышни Серебряной:

— Конечно, нет.

А потом хромированная дверь захлопнулась, и я опять остался один, без нее, под этой саркастичной, старой, серебряной воображалой, плывущей по нусельскому небу.

Глава седьмая Телефонные разговоры

На следующий день, день сплошных ироний судьбы, трубку поднимала только Бенешова. В половине девятого, в девять, в половине десятого. В полдевятого она спросила, кто звонит, а когда я вежливо представился, сообщила, что товарищ Серебряная сейчас на природоведческом факультете и вернется когда вернется. В девять и в полдесятого она уже не спрашивала, кто звонит. Узнавала меня по голосу.

Я полностью оправился от ночного отчаяния и снова был свеж и полон энергии. Ну погоди, ласочка, твои фокусы на меня не действуют, так легко тебе от меня не избавиться.

Я помчался к Блюменфельдовой. К счастью, она оказалась в своей комнате в одиночестве и тут же выложила мне потрясающую новость, что Пецакова на нашей стороне. Она так и сказала — «на нашей». Несколько минут я ликовал вместе с ней, а потом, воспользовавшись ее хорошим настроением, попросил набрать номер «Зверэкса» и попросить к телефону барышню Серебряную.

Даша поинтересовалась удивленно:

— Зачем?

Я постеснялся открыть правду этой бесстрашной воительнице:

— Трубку все время берет какая-то старуха, которая мне ее не подзывает.

Блюменфельдова мгновенно оценила ситуацию.

— Что ты ей сделал?

— Ничего. Я ее почти не знаю.

— Да я не про старуху, естественно. Я про твою красотку.

— Не догадываешься?

— Не догадываюсь.

— Мы поссорились.

— Давай номер. — И Блюменфельдова взялась за трубку. — Сейчас добрая тетенька вас помирит.

Она проделала все очень ловко. Спустя мгновение бархатный голосок барышни Серебряной уже стучал в мои барабанные перепонки.

— Серебряная.

— Это я, — сказал я.

— Но это же нечестно, — с отвращением произнес голосок. Блюменфельдова состроила гримаску и на цыпочках театрально покинула помещение. Оставшись один, я облегченно перевел дух.

— Вы со мной тоже играете не по правилам.

— Я — по правилам. Вы — нет.

— Что же мне делать, если я вас люблю?

— Забыть об этом. Человек не может иметь все.

— Я и не хочу все. Я хочу одну-единственную девушку.

— Вы легко обзаведетесь какой-нибудь девушкой. Их миллионы.

К милой ироничности в голоске барышни Серебряной добавилась вдруг (так мне во всяком случае показалось) небольшая доля кокетства. И одновременно я услышал противный призыв телефонистки:

— Повесьте трубку, пожалуйста. Междугородный звонок.

— Я сразу же перезвоню вам, можно?

Поколебавшись, она ответила:

— Можно.

Плотина рухнула!

Едва я повесил трубку, как телефон затрезвонил.

— Алло!

— Мне товарища Блюменфельдову.

— Она куда-то вышла. Извините, с кем я разговариваю?

— Я Гартман. Она утром звонила мне из-за какого-то… какого-то отцовского рассказа. Что-то насчет цитаты.

— Минутку, товарищ. Сейчас я ее найду.

Вот это я называю — быстрая работа. Я не знал, чему больше удивляться — точности предсказания шефа («Всех успеет обегать и обработает нам половину совета еще до начала заседания») или же твердолобой энергии Даши, которая больше подошла бы нападающему команды по регби. Цитата из старого Гартмана! Ха-ха!

— Блюменфельдова! — заорал я на весь коридор. В дальнем конце отворилась дверь и возникла Дашина голова.

— Звонит товарищ Гартман.

Блюменфельдова мгновенно выскочила из комнаты.

— Уже иду!

Она побежала гениальным женским стилем (коленки вместе!) — изумительные груди, обтянутые блузкой из «Тузекса», упруго подпрыгивают, на лице написано такое счастье, словно спустя годы объявился ее давно оплаканный возлюбленный.

Я бестактно остался в комнате. Да и при чем тут такт? Не о любви же, в самом деле, речь!

Даша жадно схватила трубку и прокудахтала:

— Привет, Яроушек!

Телефон распищался аккуратным голосом молодого Гартмана. Даша пропела: «Секундочку! Я возьму ручку!», но ничего подобного делать не стала, молодой Гартман что-то диктовал ей, а она ничего не писала, однако же повторяла за ним его слова по слогам. Потрясающий спектакль!

— Да ты просто чудо, Яроуш! Послушай, мне еще нужно… а может, я лучше зайду к вам домой?..

Но тут заглянула Анежка и на самом интересном месте позвала меня к телефону в нашу комнату.

Экая неприятность! Шефиня.

— Хорошо же ты звонишь! — упрекнула она меня.