Лузитанская лира - [18]

Я за грехи несу ответ,

В себя гляжу и понимаю:

Ужаснее несчастья нет;

Своих тревог не постигаю,

Хоть из-за них постыл мне свет.

Я сам себе противоречу,

У мыслей с чувствами раздор,

Своим желаниям перечу,

Иду себе наперекор,

Живу в жестоком помраченье,

Не разумею сам себя.

Но где найду я исцеленье?

Опасность вижу, но, губя

Себя, я не ищу спасенья.

Чьей волею, чьим настояньем

Пришел я в этот край чужой,

Где жив туманным упованьем

И к самому себе враждой?

В моей душе царит разлад,

Стою, собою пораженный.

Как мог я знать, что отомстят

Мои глаза мне за влюбленный

И столь неосторожный взгляд?

Нет, я страдаю не безвинно,

И боль тем горше и острей.

Что я источник и причина

Немыслимой тоски своей.

Ах, если бы я не поднялся

Внезапно, нимфу напугав,

Ах, если б недвижим остался,

То до сих пор, сокрыт средь трав,

Виденьем дивным наслаждался.

А я-то мнил: конец напастям,

Нашел я новые края

И здесь спознаюсь с новым счастьем…

Как страшно заблуждался я!

Казалось мне: сюда приду,

Пасти спокойно буду стадо

И радость наконец найду.

Увы, обрел я не отраду,

А неизбывную беду!

Но та, что бед моих причина,

Моих смягчить не хочет бед!

И взор терзает мне картина,

Мучительней которой нет:

Бежит волна, с волною споря,

И воды плавные реки

Текут величественно в море —

Свидетели моей тоски,

Незаживающего горя.

ПЕСНЯ © Перевод Л. Цывьян

Живу я, как во тьме кромешной.

Куда с бедой своей пойду?

Отчаявшийся, безутешный,

Я только новых бедствий жду.

Где я смогу сыскать забвенье?

Когда овец пригнал сюда,

То мнил: спасительную сень я

Себе нашел здесь навсегда,

Но не узнать мне утешенья

В чужом неласковом краю.

Теперь страшусь я искушенья

Своей рукой в одно мгновенье

Прервать жизнь горькую свою.

Я потерял в ночи цевницу,

Но как пред Селией моей

Смогу я в этом повиниться,

Коль я навек в разлуке с ней?

И вот везде брожу, унылый,

Везде ищу подарок милой,

Стенаю: «Где свирель моя?»

Ай, ройте мне скорей могилу,

На свете жить не в силах я!

И пусть поставят на могилу

Надгробье с надписью такой:

«Теперь спокоен он душой».

Когда ж разлуки минут сроки

И нам придет свиданья день,

Про то, как я страдал жестоко,

Моя поведает ей тень.

И если, вняв повествованью

Про безысходное страданье,

Слезинку обронит она,

Моя душа иль тень той данью

Будет утешена сполна.

Но коль не встречу состраданья,

То что ж, — я знал страшней удел,

При жизни горше боль терпел.

Ведь для того, кто брошен милой.

Померк навеки свет дневной,

Став беспросветной тьмой ночной.

ВИЛАНСЕТЕ © Перевод Л. Цывьян

Не знаю, что со мной случилось,

Но, разделенный сам с собой,

Охвачен я к себе враждой.

Собою полон, в обольщенье

Я прожил долгие года,

Но ныне грозная беда

Сулит мне лютые мученья.

Сколь стоит дорого прозренье:

Я дорогой плачу ценой

За то, что долго был слепой!

Себя уже не понимая,

В тревоге тягостной живу,

Великим злом ее зову,

Вершину зол в ней прозревая.

И чувствую, что скорбь иная

И страх иной владеют мной,

Став ношею моей земной.

РОМАНС ОБ АВАЛОРЕ [20] © Перевод С. Гончаренко

Поводья выпустив, едет,

В свое погрузившись горе,

По берегу он, вдоль речки,

Чьи воды впадают в море.

Он едет медленным шагом,

Вернуться назад не чая.

Уносит река всю радость,

Оставив одни печали.

Когда раздирает сердце

Пронзительная утрата,

Одно лишь спасенье: ехать

С восхода и до заката.

Но вот закатилось солнце

И сумрак навис, густея,—

А рыцарь еще печальней,

А рыцарь еще грустнее.

Он видит: челны рыбачьи

Отчалили, уплывая,

И слышно, как плещут весла,

И песня слышна такая:

«Речная черна пучина!

Кто справиться с нею сможет?»

«Лишь тот, кто любить умеет,

Лишь тот, для кого дороже

Любви ничего нет в мире…

Лишь тот, кто сумеет волей

Своей одержать победу

Над пагубой и недолей!»

Хорошая песня… Только

Хорошее — скоротечно,

И голос певца растаял,

Быть может, увы, навечно.

И вновь Авалор вздыхает,

Объятый сердечной грустью.

А волны реки струятся,

Спеша от истоков к устью.

Он думает о началах,

Гадает он о причинах

Печалей, которых больше,

Чем в дюне любой — песчинок.

Он едет медленным шагом

Вдоль речки, бегущей в море,

И очи его — как будто

Два горьких и долгих горя.

И вот он верхом въезжает

В ночные речные струи.

И черные волны шепчут,

Над сердцем его колдуя:

«Казалось бы, скорбь тщедушна,

А рыцаря одолела.

Кто душу печали продал,

Подарит пучине тело».

Но вдруг Авалор увидел

У берега челн рыбачий,

Хозяином в этот вечер

Покинутый, не иначе.

И вот выбирает якорь,

За весла садится рыцарь,

И лодка во мрак ныряет,

Чтоб в полночи раствориться.

Никто ничего не знает

С той ночи об Авалоре.

Был слух, что нашел погибель

Он в черной пучине моря.

Но можно ли верить слухам?

Смешно и подумать даже!

Все знают одни лишь волны.

Все знают — да нам не скажут.

Франсиско Са де Миранда © Перевод А. Косс

ПРИНЦУ ДОНУ ЖОАНУ [21] ПРИ ВТОРИЧНОЙ ПОСЫЛКЕ ЕМУ НЕКОТОРЫХ БУМАГ

Средь стольких доблестей, вам данных богом,

Одна есть: пусть не высшая, она

Всегда была властителям нужна,

И состоит она в уменье строгом

Открыть искусству путь к своим чертогам

И тем на будущие времена

Остаться в памяти людской сполна

И уподобиться богам во многом.

Камен ведет на битву Сципион[22]:

Хоть их оружье — не мечи, но лиры,

Подмога их любой другой мощней.

Досель поется песнь былых времен,

Меж тем как пали медные кумиры.

Что ждать иного от немых вещей?

«Шлю поздно я стихи — и жду суда…»