Лук для дочери маркграфа - [52]

Осень окутывала замок утренними туманами, холодом и каким-то особым ощущением заброшенности. Разорение могил, злосчастная охота, помешательство Малвайн — всё худшее в округе случалось в эти месяцы на границе лета и зимы. Тёмные воспоминания теперь принадлежали и Такко, и поздно было что-то менять. Будто не было никогда ни Эсхена, ни других городов и селений — мир сжался до кольца замковых стен, и поколебать это впечатление не могли ни переклички грибников в лесу, ни подводы из деревни.

В последние дни Оллард всё время проводил за отчётами из Медных гор, поручений для Такко было мало, и он взахлёб читал военные трактаты, чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей. На выбеленных страницах рассказывалось о камнемётных машинах, за полдня пробивающих гранитную стену толщиной в человеческий рост. Было легко представить, как в лесу вокруг кладбища падают под ударами топоров вековые ели, как камни с озера грузят в ковш, а песок — в противовес, и как вокруг замка поднимаются осадные чудовища, недосягаемые для лучных стрел. Такко от души жалел, что ему не довелось родиться на пару веков раньше, когда по всей стране шли междоусобные войны. Как легко тогда было добыть имя и славу! Он бы с радостью сражался под знаменем Олларда, даже выучился бы фехтовать левой рукой и бился бы в башне наравне с другими, когда опустел бы колчан.

Ныне же тайна лестницы, закрученной против солнца, была ценна, как прошлогодний снег. Вздумай кто осадить замок — и новые метательные машины сровняют с землёй сначала внешние стены, а потом и саму башню. Впрочем, владения Олларда скоро отойдут короне без кровопролития. А если кто-то и захочет спровадить маркграфа в усыпальницу пораньше, то отравят или подошлют убийцу в городе. Чего проще.

«Зачем же башню закрывали от гостей?» — задумался Такко и тут же ответил себе сам: запасным ходом реже пользовались, и лестница там была шире и удобнее. А на истёртых ступенях башни он и сам пару раз оступался. Может, другие замки устроены ещё хитрее, только Такко ни в одном не бывал, потому и поверил, будто безопасность рода Оллардов до сих пор зависит от старой лестницы. Обида грызла изнутри — надо же было купиться на дутые тайны!.. Теперь сиди и думай, как сохранить жизнь и свободу, связавшись с гробокопателем…

Такко проклинал своё любопытство и доверчивость. Надо же было так глупо вляпаться! Из головы не шли воспоминания о его первом годе в Империи, когда он по неопытности связался с перевозчиками краденого. Это было ещё до знакомства с Вереном, и некому было предостеречь от необычно выгодного заказа. Разумеется, они попались — кто-то предупредил охрану, и их взяли прямо у въездных ворот. Такко повезло: те, кого допрашивали до него, сознались сразу, а ещё двенадцатилетний мальчишка, только-только вошедший в года у себя на родине, оказался несовершеннолетним в Империи и не подлежал смертной казни, если не было отягчающих обстоятельств. Запрет на въезд в тот злосчастный город истёк в прошлом году, рубцы на плечах зажили ещё раньше, однако вид недавних товарищей, бьющихся в петлях, сделал своё дело. С тех пор Такко обходил стороной любые сделки, связанные с нарушением закона. Знал, что никто не будет разбираться, виновен или нет: повесят или отправят на рудники, либо вышлют на родину, и ещё не известно, что хуже. Даже если тайную мастерскую никогда не найдут, даже если Оллард не решит убрать свидетеля, наверняка он рано или поздно обнародует свою работу, и его ученик заранее не ждал для себя ничего хорошего.

* * *

— На следующей неделе у нас будут гости, — сообщил как-то вечером маркграф, откладывая распечатанное письмо. — Эсхенские бургомистр и судья.

— С супругами? — спросила Агнет, подняв голову от шахматной доски. Она пыталась выиграть у Такко и в третий раз терпела поражение: её манера игры слишком напоминала отцовскую, и было легко предвидеть следующий ход.

— Не уточняют. Напомни, если я забуду сказать Катерине. А лучше распорядись сама.

Агнет серьёзно кивнула и вернулась к игре. Тронула было пешку, отдёрнула руку и вновь подняла на отца обеспокоенный взгляд:

— Но почему именно сейчас?..

— Меня тоже удивило, — кивнул Оллард. — Визиты вежливости обычно приурочивают к праздникам, а до Дня Поминовения всего три недели. Могли бы и дождаться.

— Значит, какое-то срочное дело?..

— Приедут и узнаем, — пожал плечами маркграф. — Разумеется, никаких пышных приёмов. Отобедают и хватит с них.

— И переночуют. Мы же не будем нарушать законы гостеприимства?

Оллард даже не попытался скрыть улыбки:

— Ты взрослеешь… Что ж, будь по-твоему, поборница этикета. Но если попробуют снова выклянчить денег на ремонт ратуши, выставлю и без ночлега, и без обеда. — Он перегнулся через стол и подтолкнул письмо на край, чтобы Агнет могла дотянуться. — Пожалуй, в этот раз тебе стоит самой заняться подготовкой. Я предупрежу Катерину, чтобы не слишком вмешивалась.

Он подался назад лёгким движением опытного фехтовальщика. Такко почти бессознательно прикинул размер колёс и длину троса, которые могли бы обеспечить такую гибкость, и сам усмехнулся своим мыслям.