Лук для дочери маркграфа - [36]

— Как видишь, всё просто, — сказал Оллард. — Оставь пустые мысли.

Он рассеянно взял в руки начатый механизм, положил обратно, передвинул груз, которым были прижаты чертежи и наконец снова взглянул на Такко:

— Мне показалось, я сделал для тебя достаточно, чтобы ты оставался в замке не ради одной Агнет. Ты правда, — он одним неуловимым движением переместился ближе, будто метнулся мрак из углов, — правда хочешь уйти?

— Как пожелает господин маркграф, — пробормотал Такко.

— Господин маркграф желает, чтобы ты остался, — заявил Оллард. — Я не для того доверил тебе свою дочь и чертежи, чтобы так просто отпустить обратно на тракт. Считай себя здесь своим. У тебя есть все основания для этого, не так ли?

Такко ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Действительно, ему вверили тайны, которые не знали ни Малвайн, ни Агнет, ни тем более Катерина и слуги. Такое доверие следовало оправдать. А раз Агнет может не дожить до зимы… Такко прогнал мысли о ней усилием воли. И раньше было понятно, что наследнице отмерена недолгая жизнь, но от границы, проведённой так близко и безжалостно, становилось не по себе.

13. Король и Башня

После стылого подземелья в кабинете маркграфа было почти жарко. Сегодня Оллард не торопился в мастерскую, а занимался бумагами, восседая за большим дубовым столом. Такко он тоже вручил исписанные цифрами клочки — записки о расходах с несостоявшейся помолвки:

— У Катерины много дел, так что займись-ка ты. Перепиши всё это безобразие на отдельный лист, как здесь, — он достал из ящика большую расходную книгу. — Надеюсь, считаешь ты так же хорошо, как рассказываешь сказки.

— Вы доверите мне заполнять замковые книги?

— Вести записи по хозяйству — женское дело, — терпеливо объяснил маркграф. — Составь сводную на отдельном листе, а Катерина или Агнет потом перепишут.

Такко справился быстро. Правда, полученный результат пришлось дважды пересчитать — очень уж большая сумма вышла. Он нетерпеливо поглядывал на Олларда, не решаясь его отвлечь, но тот с головой ушёл в свои дела и будто бы забыл о существовании мастерской. Сидеть без дела было скучно. Такко глядел в окно, рассматривал потолок, резные панели на стенах и, наконец, начал листать лежавшую перед ним книгу — увесистый фолиант толщиной в ладонь и длиной и шириной в локоть. Настоящая замковая летопись. Расчерченные на столбцы страницы были заполнены изящным почерком, в котором легко было угадать руку Малвайн.

На плотной бумаге было подробно описано, кто из гостей приезжал, где спал, чем его угощали и прочие сведения, важные хозяйке дома. Косясь на Олларда, Такко переворачивал разом по пять-десять страниц, и перед ним разворачивалась история гостеприимного и щедрого замка, где летом бывали с визитами почти каждую неделю.

Благотворительные обеды для местных бедняков, визит эсхенского бургомистра с женой, свадьба некой Греты из деревни… Похоже, Малвайн не только сделала замок местным оплотом светской жизни, но и принимала живейшее участие в судьбах местных. Подарки в честь дня рождения Агнет — тогда ей было пять лет, значит, сейчас шёл тринадцатый год. Снова приёмы, обеды, праздники посева и урожая, Агнет четыре года, поминальный ужин после похорон старшей маркграфини, званые обеды, Агнет три года, праздник летнего солнцестояния, похороны старшего маркграфа… Добрался он и до записи о карете, подаренной эсхенским лекарям, — следовало сразу догадаться, что одним лечебным ремеслом на такую роскошь не заработать. Доброта Малвайн простиралась на всех.

Нашлась и запись о злосчастном дне охоты на копателей. Она подтверждала рассказ Улля: в день осеннего равноденствия, без малого шесть лет назад, было приготовлено окороков бычьих пятнадцать штук, отварено гороха три большие меры и выставлен бочонок двухлетнего вина для участников охоты. Затем в замке неделю гостили дознаватели из столицы, после чего устроили поминальный ужин в честь пропавших, где подавали жареную оленину, пироги с мочёными ягодами и снова вино.

Он нетерпеливо перелистнул страницу. Званый обед для бургомистра и судьи с супругами — похоже, тогда Олларды считали важным поддерживать связи с городской знатью. Богатое угощение, посланное деревенскому старосте, — интересно, что помешало принять его в замке? Был ли староста занят осенними работами или сам отказался бывать у маркграфа после охоты?..

Записи подтверждали услышанное от Улля и маркграфа. Тайны замка были разгаданы. Надо было сразу поговорить с Оллардом! Всё было просто: подмастерья сбежали, а могилы разорял егерь, бывший в замке за лекаря. Такко ещё полистал книгу, надеясь найти подробности об этом человеке, но, верно, сведения о слугах были где-то в другом месте. Интересно, действительно ли охотника занимали старые кости? Может, в могилах всё-таки прятали что-то ценное? Впрочем, раз Такко остаётся в замке до весны, наверняка и на этот вопрос рано или поздно появится ответ. Что не расскажет Оллард — найдётся в записях, а может, кто-то из слуг случайно обмолвится или удастся поговорить с кем-то вроде Улля. А может, и самого Улля удастся увидеть, пусть даже снова придётся идти с ним на озеро или ещё куда подальше… Свести дружбу в замке было совсем не с кем, и Такко сам не ожидал, что будет скучать по разговорчивому мальчишке.