Лучи из пепла - [94]
Итиро поставил сундучок на пол, откинул крышку И сказал прерывающимся от ярости голосом:
— Смотри хорошенько. Гляди, что ты наделала. И все из-за того, что не удосужилась поискать как следует. Ты глубоко оскорбила А. Выбила его из колеи как раз сейчас, когда он наконец-то начал выбираться на путь истины. Неужели ты не помнишь, что мы с тобой когда-то решили? Мы хотели тихо, без шума помогать людям, оказывать им маленькие услуги. А ты бросила меня и всех на произвол судьбы.
— Успокойтесь! Успокойтесь! — пытались вмешаться в разговор мать Токиэ и господин Сугиура. — Ошибки случаются с каждым. Вы должны ее простить.
Но Кавамото никак не мог утихомириться. Он вспоминает, что ему вдруг бросился в глаза котел с водой, стоявший в комнате.
«Котел, наполненный почти до краев водой, грелся на очаге. Я выхватил из сундучка охапку писем от Токиэ и начал распутывать бечевки, которыми были перевязаны аккуратно сложенные по датам пачки. Потом я разрывал каждое письмо на мелкие клочки и бросал его в огонь. Только сейчас я увидел, как много писем написала мне Токи-тян. Совершенно убитая, она молча стояла рядом со мной.
— Не хочу их больше хранить! — кричал я. — Не оставлю ни одного-единственного письма!
Минут через двадцать все кончилось. Вода в котле дико забурлила.
— А теперь прощай! — Я покинул дом с пустым сундучком в руках. Уходя, я слышал, как булькала вода в котле…»
На пороге своей комнаты Кавамото остановился: на втором этаже громко кричали. Там жила бездетная супружеская пара. Муж и жена жаловались хозяевам дома на то, что в их отсутствие кто-то взломал замок в их квартире. Таких историй в доме не случалось до той поры, пока там не поселился А.
Так у Кавамото возникло первое подозрение в честности своего питомца. Несколько дней спустя, когда Токиэ пришла к нему извиняться, он сразу же простил ее.
Подозрения Итиро и Токиэ полностью подтвердились. Через некоторое время после того, как они переехали в другой дом, оставив А. свою комнату, выяснилось, что у самых различных людей, которым Кавамото оказывал свои «маленькие услуги», появлялся неизвестный человек и выпрашивал у них деньги и продукты для того якобы, чтобы отнести их «бедному, внезапно захворавшему Кавамото». Из описаний стало совершенно ясно, что неизвестным вымогателем был не кто иной, как А.
Надо признать, что А. получил богатую добычу, так как каждый, к кому он обращался, был рад наконец-то отблагодарить отзывчивого Итиро.
Потерпев неудачу с первым питомцем, Итиро и Токиэ все же решили попытать счастья с другими. Они продолжали брать в свою маленькую квартирку в квартале Сэндамати сирот, с которыми делились всем, что имели. Своим подопечным они предоставляли комнату, устланную циновками, а сами спали в кухне, на голом полу, где дуло из всех щелей. В конце концов у них оказалось так много приемных детей, что Итиро пришлось повесить на входной двери большой почтовый ящик с фамилиями всех своих жильцов.
Некоторые дети доставляли им радость. Например, С., наделенный талантом подражания, — его коронным номером было изображение женщины, играющей на самисэ (японская гитара). Или маленькая Яманда, которая была прямо-таки счастлива, что ее брат Горо, почти потерявший слух после «пикадона», взял ее из сиротского дома и привел в эту несколько странную семью. Зато сам Горо считал, что ему не повезло с приемными родителями.
— Дайте мне рису! — ворчал он каждый раз, когда на обед или на ужин подавалась пшеничная каша. — Этой паршивой кашей нас кормили и в сиротском доме. Я хочу есть «серебряное блюдо» (японское название риса) и ничего больше.
Немало разочарований пришлось пережить Итиро, и не только в узком «семейном» кругу. В движении за запрещение атомного оружия он также столкнулся с интригами, завистью, суетностью, черной неблагодарностью. Часто ему казалось, что служить посредником между различными группами жертв атомной бомбы — безнадежное дело. Друзья мира враждовали друг с другом с поистине воинственным пылом.
Время от времени его теперь начинали одолевать сомнения: быть может, протестовать против испытаний ядерного оружия вообще бесполезно? Имеет ли смысл собирать подписи и устраивать демонстрации против ремилитаризации Японии? Производит ли это хоть малейшее впечатление на правительства? В 1954–1956 годах могло показаться, что вся борьба действительно идет впустую.
Но разве жертвы атомной бомбы не считали много лет подряд, что нельзя надеяться на помощь больным лучевой болезнью со стороны государства? А теперь в Хиросиме заложили здание больницы для таких больных. (Впрочем, ни одного «хибакуся» на эту церемонию так и не пригласили.) Говорили также, что на следующий год парламент в Токио издаст закон о бесплатном лечении людей, пострадавших от «пикадона». Значит, бороться за правое дело все-таки имело смысл! Рано или поздно наступит день, когда даже глухие обретут слух! Только не молчать, только не терять мужества!
До поздней ночи Итиро — иногда один, а иногда и с Токиэ — писал письма и рисовал плакаты; долгие часы просиживал он на собраниях, все чаще созываемых в Хиросиме, участвовал в нескончаемых прениях, вышагивал на демонстрациях и до изнеможения рассказывал подросткам и старикам, женщинам и мужчинам, поденщикам и нищим об угрожающей всему человечеству атомной опасности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор книги вводит читателя в малоизвестную широкой публике среду западноевропейских и американских ученых-атомников, в которой развилась и нашла свое практическое воплощение идея ядерного оружия. Он выступает не только как хроникер событий, а старается показать эти события через те изменения, которые происходили в психологии ученых.Ценность книги — в ее документальности: автор использует обширный и интересный материал — цитаты из официальных документов, стенограмм, мемуаров, частной переписки и даже выдержки из записей подслушанных показаний на допросах.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.