Ловушка любви - [3]

– На сегодня все, дорогая?

– Да. Надеюсь, вам было интересно?

– Демонстрация продукции фирмы внесла какую-то новизну в нашу жизнь, дорогая. Знаете, приятно иногда оторваться отдел. – Женщина говорила в нос и не скрывала при этом своего равнодушия.

– Да, могу себе представить! Морилла очень э-э... отдаленное место, не так ли?

– Отдаленное? Это место? Совсем нет. Вы так думаете, потому что сами, очевидно, помми[1].

– Помми?

– Да. Англичанка. Так мы зовем здесь англичан, и, пожалуйста, не думайте, что в этом есть что-то обидное, совсем нет! Я имею в виду, ну, что вы не такие, ведь так?

– Мы? – Джонти была явно удивлена.

– Да, конечно! Вас выдает даже то, что вы сказали о Морилле. Это очень отдаленное место? Дорогая, у нас есть и более отдаленные, чем Морилла, места, скажем, в центральной части страны. Например, Коппераманна в Барку или Иннаминка и Уднадатта. А еще Элис-Спрингс, ну о них все знают.

– Да, об этом месте я действительно слышала, – с гордостью подтвердила Джонти. – Но другие... какие странные названия!

– Эти названия были даны аборигенами, а они всегда давали очень уместные и точные названия, принимая во внимание наземные ориентиры и ландшафт каждой местности. Если место было жарким, сухим, или каменистым, или холмистым, или там жили орлы, или лебеди, или страусы эму, то они так и называли это место. Мой муж говорит, что не глядя, лишь по названию, можно составить представление о том, на что это будет похоже, но при условии, что ты можешь расшифровать местное название. А уж он-то знает, он агент по продаже скота. Даже название «Морилла» имеет расшифровку. Оно означает «каменистый хребет», и трудно подобрать более точное название, согласны?

– Да, действительно! – искренне согласилась Джонти, глядя в окно на голые горы, возвышающиеся позади пыльных домов; а на переднем плане были собака, ребенок и перечное дерево. – Да, очень точно.

– Конечно, здесь есть и другие названия, которые не имеют ничего общего с аборигенами, как вы, наверное, уже заметили, пока путешествовали. В одном районе встречаются исключительно шотландские названия, не хватает только лесистых долин! В другом – только ирландские, эти названия давали беженцы. И даже есть английские, – добавила женщина, проявив неожиданную снисходительность, отчего на губах Джонти промелькнула улыбка.

– Не может быть! – воскликнула она, не веря, а в глазах у нее прыгали смешинки.

Смешинки остались незамеченными.

– Ну, может, не в таком масштабе, вы же понимаете. Как и вы, они, должно быть, считали, что эти места слишком отдаленные, и оставили их для второго поколения пионеров-поселенцев. Эти места, мне кажется, несколько отличаются от английских ландшафтов, где земля покрыта зеленью и радует глаз.

Женщина улыбнулась доброй улыбкой, но Джонти уже не улыбалась и смешинки из ее глаз тоже исчезли. Она вынула носовой платок из карманчика с эмблемой и вытерла со лба пот.

Завтра по программе яблочный пирог, рекламные листочки, а затем, слава Богу, отъезд из Мориллы – и прощай, каменистый хребет позади этого «нигде»!

– Ну что ж, дорогая, до свидания, до завтра. – Женщина как будто прочитала ее мысли. Голос ее звучал ободряюще, а в глазах появилось выражение материнского понимания.

– Да, до завтра. Вы придете? Большое спасибо, что посетили демонстрацию продукции фирмы «Ловали Кэннерс». Вы все были очень добры!

Джонти улыбнулась последней женщине, выходившей из зала, а затем вышла сама.

Подойдя к девочке с собакой под перечным деревом, Джонти остановилась и открыла бумажную сумку, которую забрала из зала.

– Привет. Эта твоя собака? – спросила она у девочки, сидящей на корточках.

Девчушка посмотрела сначала на Джонти, а потом перевела вопросительный взгляд на сумку в ее руках.

– Нет, не моя, – ответила она с подкупающей прямотой. – Она ничья, мне кажется. Бездомная. – Она обхватила морду собаки обеими руками и заговорила с ней: – Ты бездомная, правда? Бедный бездомный песик, и никто не заботится о тебе, как и обо мне. Нам некуда идти и нечего делать, правда, собачка? Давай будем дружить. Да мы уже друзья, правда, – ласково говорила она вполголоса. – Мы обе бездомные, вот так.

Джонти присела рядом и потрепала голову собаки:

– Послушай, у меня тут остатки от украшений для пирога и обрезки теста. Как ты думаешь, ей это понравится?

– О, конечно! Спасибо! – Девочка взяла протянутую сумку. – Посмотри, Десмонд, ты только посмотри, что тебе принесла эта добрая леди! О Боже, он ведь и вправду голоден как волк! Как и я, правда, Десмонд? Я назвала его Десмонд, – с серьезным видом объяснила она Джонти, – потому что он такой печальный. Печальный Десмонд. Но он не будет печалиться, когда съест все это.

Джонти поймала себя на мысли, что разглядывает эту девочку с нескрываемым интересом.

Бездомная? Конечно, эти загорелые ручки и ножки тоненькие, но не похоже, чтобы от недоедания, а темные выразительные глаза живые, в них светится ум. Бездомная? Конечно же нет! И в то же время она была одна целый день – сначала в зале, а теперь здесь. Скоро стемнеет, а она никуда не спешит, предоставлена самой себе и явно не торопится покидать своего нового друга.