В зале было жарко.
И не просто, жарко, а душно. Стоя на приподнятой платформе, Джонти видела за окном перечные деревья, ветви которых поникли под лучами безжалостного солнца. На маленьком островочке тени, отбрасываемой сучковатыми ветвями, лежала собака. Дышала она тяжело, ее розовый язык лениво свисал из пасти, а бока ритмично вздымались.
Это была дворняга, худая и непривлекательная, с выражением голодного отчаяния в глазах.
Позади перечного дерева, собаки и маленького облачка мух пролегала главная, а фактически и единственная улица в Морилле. В данный момент она была запружена машинами всех марок и возрастов – начиная от пропыленных старых автомобилей и обшарпанных «блицев» до сверкающих лимузинов и многоместных машин.
Владельцы почти всех машин как раз сейчас сидели ровными рядами на складных стульях перед Джонти и внимательно следили за тем, что она делает. Одни смотрели весьма критически, а другие – из чистой вежливости, показывая всем своим видом, что они, возможно, знали гораздо больше о том, чем занималась Джонти.
И, наверно, так оно и есть, мрачно подумала Джонти. При этом она взяла еще одно яйцо, разбила его о край большой миски и аккуратно отделила белок от желтка, как она надеялась, эффектным тренированным жестом.
– Сначала надо отделить желток от белка, – нараспев произнесла она с чисто английской интонацией, а зрители при этом воодушевленно закивали головами.
Джонти грех было жаловаться. В конце концов, ей крупно повезло, что она нашла такую работу, и как раз в такой момент, когда и выбирать-то было особенно не из чего. Перед тем как отправиться в это путешествие вместе с Пейтонами, она получила заверения, что в течение минимум двух лет работа ей будет обеспечена.
Джонти еще не оправилась после смерти матери; ей казалось, что она осталась одна во всем мире, каждый день она воспринимала как одиноко прожитую жизнь, а уж два года ей казались настоящей вечностью. Однако она без колебаний согласилась покинуть Англию, даже не испытывая при этом сожалений. Ее ничто не держало там больше, кроме воспоминаний, но ведь их можно было спокойно взять с собой в путешествие из одной части света в другую.
Джонти нахмурилась, вкладывая одну скорлупку в другую, потом опять повернулась к присутствующим.
Какой же наивной она была, не распознав сразу, что Пейтоны надули ее с работой, пообещав оплаченный проезд Тилбури – Сидней, хорошую зарплату, достаточно свободного времени и гарантированную спокойную жизнь «в семье» на многие годы вперед.
Неожиданное препятствие дало о себе знать почти сразу же. И этим препятствием был не кто иной, как сам мистер Пейтон! Вскоре стало слишком очевидно, что в придачу к двум годам гарантированной работы предполагались еще и ухаживания мистера Пейтона! Без сомнения, ее предшественница столкнулась с той же проблемой, вот почему миссис Пейтон держала себя отчужденно и с некоторой враждебностью, а дети – недоверчиво и ершисто. На корабле ситуация несколько разрядилась – было много отвлекающих моментов. Но по прибытии в порт назначения Джонти поняла, что из ее затруднительного положения есть только один выход. Неожиданно она нашла понимание у уставшей от всего миссис Пейтон, которая приняла ее предложение покинуть их без лишнего шума и достойно. С холодной улыбкой миссис Пейтон даже предложила найти ей другую работу.
Джонти с независимым видом, что было характерно для нее, отклонила это предложение, но позже пожалела.
Проблема была в том, что у нее не было никакой профессии.
С тех пор как она покинула больницу Сент-Сайрус после всего лишь года обучения на медсестру, к чему она очень стремилась, она сотни раз вспоминала болезнь, которой болела в детстве и из-за которой одно бедро у нее было слабее, в результате чего она едва заметно прихрамывала. А когда она уставала, хромота становилась заметной. В обычной жизни Джонти умело скрывала этот недостаток. Однако работа в больнице, подчиненная жесткому распорядку и предполагавшая большую нагрузку на ноги – стояние, хождение, поднимание, – раскрыла ей глаза. И год обучения на медсестру – профессия, которой она бы с радостью посвятила всю жизнь, – показал, что физически она не справится с ней.
– Вы умеете готовить? – спросил ее сотрудник фирмы «Ловали Кэннерс Лтд.».
При этом вопросе озабоченное лицо Джонти осветилось улыбкой, и она почувствовала облегчение.
Фирма «Ловали» была пятым местом, куда за этот день обращалась Джонти, и ее нога ныла от долгого хождения по улицам города, а сердце сжималось от безнадежности: у нее не было профессии.
– О да, это я умею, – твердо проговорила она, а затем осторожно добавила: – Довольно хорошо.
– Хм.
Сотрудник фирмы окинул ее оценивающим взглядом, прежде чем принять решение.
– Довольно хорошо? Ну что ж, подойдет, – последовал ответ. Он испытывал почти такое же чувство удовлетворения, как и она. Возможно, у него тоже был длинный и не очень удачный день. – Сначала вы пройдете двухнедельные курсы, а затем отправитесь в поездку по отдаленным уголкам нашей страны, где будете демонстрировать продукцию фирмы «Ловали Кэннерс». У вас приятный тембр голоса, что немаловажно, а также привлекательная внешность, – добавил он, но затем быстро объяснил, чтобы она чего-нибудь не подумала: – Я имею в виду, что вы выглядите аккуратной и ухоженной: уложенные волосы, чистые ногти. – При этом сотрудник «Ловали» разочарованно запустил пальцы в свои волосы, основательно взъерошив их. – Если бы вы видели некоторых девушек, с которыми мне пришлось сегодня беседовать – некоторые из них были в прямом смысле грязные, – пожаловался он.
