Ловушка Иуды - [4]

Но и не признаться она не может! Пять лет этот человек был мужем Дианы. Он знает ее лицо, голос. Но ведь Адам Трегоуэр ослеп, и вот уже семь лет, как они расстались…

— Диана… — сказал опять мужчина, и Сара беспомощно поглядела в его сторону. Нужно что-то сказать, что-то ему ответить. Господи, да на что же надеялась Диана?

— Адам? — робко выдохнула она и услышала, как он вздохнул с облегчением. — Я… Добрый вечер!

— Как я выгляжу?

Похоже, голос ее не выдал, и Сара судорожно перевела дыхание. Что же делать? Признаться или еще глубже погружаться в трясину обмана? Адам Трегоуэр так много страдал в жизни. Может ли она уберечь его от новых страданий? Почему он посылал за Дианой? Что хотел ей сказать? И почему Диана умолчала об этом?

Ее охватил гнев. Диана знала, что муж здесь, — теперь Сара была уверена в этом. Все встало на свои места, в том числе и предложение Дианы пожить недели две в доме, который она не удосужилась описать, и поэтому Сара ожидала увидеть нечто совсем другое. Диана знала, что Адам здесь, знала, что он ее ждет, — и послала вместо себя Сару, понимая, что Сара со своим горем не сможет не посочувствовать беспомощному человеку.

— Как выглядишь? Хорошо, — выдавила она, хотя в этой полутьме вряд ли можно было что-нибудь увидеть. — Адам, я…

— Хорошо, что ты приехала. — Его слова прервали попытки Сары что-то объяснить; в голосе слышались ироничные нотки. — А я все думал, приедешь ты или нет. Ведь ты так… занята. Не то что я.

У Сары пересохло во рту. Она перевела глаза на окно с поднятой ею шторой и с тревогой заметила, что опять собрались тучи и на оконном стекле появились первые капли дождя. Она вдруг осознала всю опасность своего положения и невольно отступила на шаг. — Добро пожаловать. — Словно почувствовав ее страх, Адам Трегоуэр шагнул вперед и уверенно пошел к ней. — Почему бы нам не пройти в библиотеку? Там можно чего-нибудь выпить перед едой, и, вообще, удобнее разговаривать в уютной обстановке.

— Да, но… — Сара с тоской взглянула на окно. Ей нельзя здесь оставаться, в ужасе думала она, но как уйти, не дав ему догадаться, что Диана в очередной раз его одурачила? Может, он и не надеется, что она останется. Ну конечно же, он понимает, что Диана никогда не согласится остаться с ним наедине в доме. Может, он просто пригласил ее на обед, поговорить о… О чем? О прошлом? Вряд ли. О ее работе? Тоже маловероятно. О разводе? Она вздохнула с некоторым облегчением. Да, наверное, дело в этом. Адам хочет получить развод. Может, он встретил женщину и хочет на ней жениться. На какой-нибудь португалке. На такой послушной португальской донне, которая спит и видит, как любить мужа и воспитывать его детей.

— Диана.

Он подошел совсем близко, и в свете из незашторенного окна Сара увидела его глаза, спрятанные за темными стеклами очков. Это были глубоко посаженные глаза с тяжелыми веками, такие пронзительные, что, хотя она и знала, что он не может ее видеть, она не могла отделаться от ощущения, что он видит ее насквозь. По его загорелому лицу было ясно, что он живет в южных краях; на нем была темно-голубая рубашка, расстегнутая на крепкой мускулистой шее. У горла на золотой цепочке висела монета, вроде тех, что носят вместо удостоверения личности; а на руке два кольца — обычный золотой перстень с печаткой и плоский медный амулет. Хотя он и был похож на того Адама Трегоуэра, которого она представляла по фотографиям, в жизни он производил какое-то странное, волнующее впечатление, и теперь она поняла, почему Диана так хотела стать его женой. Она удивлялась честолюбию Дианы, побудившему ее уйти от Адама к Лансу Уилмеру, который, хотя и был хорош собой, значительно уступал Адаму в мужском обаянии.

— Пойдем.

Он протянул ей руку, и Саре ничего не оставалось, как идти через холл к двери в библиотеку. Он постоял какое-то мгновение, потом она услышала за спиной его шаги.

Библиотека была очень просторная; чувствовалось, что ею давно не пользовались — здесь было сыро и пахло заброшенностью. Но в камине уютно потрескивал огонь, и через какое-то время Сара различила приятный запах гаванского табака. Две стены и еще половина третьей, где было зашторенное окно, были полностью заставлены книжными полками. Четвертую стену занимал огромный камин и пара застекленных шкафов из темного дерева с коллекцией шахматных фигур из нефрита, слоновой кости, черного дерева и алебастра. Еще в библиотеке был письменный стол, на котором стоял поднос с напитками, рядом с ним кожаный стул, а у камина, напротив друг друга, два кресла, обитых зеленым бархатом, довольно потертые. На полу лежал ковер с вылинявшим от времени узором.

Сара неуверенно остановилась посередине комнаты и услышала, что Адам закрыл дверь; потом он подошел к ней и указал на кресла у камина.

— Присаживайся, — пригласил он, и его рука уверенным жестом нашла на столе поднос с напитками.

Сара села, отчасти потому, что чувствовала какую-то слабость в ногах, отчасти потому, что так он был от нее дальше. Забавно, конечно, выступать в роли жены Цезаря, но она не знала, чего он от нее хочет, что он может сделать, чтобы заставить ее остаться.