Лось на диване, верветка на печи - [5]
А недавно звонит мне (я была в это время в Москве) и говорит: «Приезжай поскорее, у нас уже и грушанка расцвела…» А вы вообще себе сейчас представляете, как выглядит грушанка? А икотник серый? А мышиный горошек? А цикорий? Донник, полынь, тысячелистник…
Вероника с весны у нас постоянно сидит в клумбах. Пропалывает и копается в земле. И пропалывает Вероника ножом. Ей нравится пропалывать клумбы не тяпкой, а ножом. Машинально нож с кухни унесет, и потом мы находим его воткнутым по деревянную ручку в клумбы среди крокусов.
Входная дверь у нас в доме постоянно открыта, видно лучи солнца. Коридор весь заставлен коробками, поддонами. Коробки с птицами часто приносят на крыльцо, чтобы мы утром рассмотрели.
Утром выйдешь — и слышно, как кто-то в коробке колотит крыльями, скребет по дну и по стенкам коготком.
Принесли сорок, кто-то из дачников нашел разоренное гнездо. Мы постелили сорокам на дно их коробки полотенце. Чтобы ноги по картону не разъезжались. Полотенце вафельное или махровое.
Новорожденным гусятам мы под ноги кладем полотенце, фазанятам. С полотенцем за ними проще ухаживать. Испачкалось полотенце, поменял. Постирал и повесил на дерево сушиться (на ближайшую яблоню повесил).
Молодым хищным птицам мы под ноги кладем полотенце, но меняем через время на ветки. Чтобы птицы приучались цепляться. Чтобы обхватывали лапами ветки и держали равновесие. Чтобы чувствовали кору под когтями. А когти у многих хищных птиц заостренные и закрученные, как серпы.
Аистята рассажены всюду по коробкам. И нам часто приносят аистят: они выпадают из гнезд. Аистенок, когда его принесут, совсем-совсем беспомощный. И ты к нему ходишь, кормишь.
Аистенок тебя запоминает и начинает встречать уже таким попрошайническим свистом. Он запрокидывает голову, как цыганка во время танца, стучит клювом.
Вот есть выражение «не щелкай клювом», а аистенку как раз и нужно щелкать. Стуча клювом, он так привлекает внимание «родителя».
Одного из принесенных когда-то аистят мы и назвали по названию коробки. Коробка была из-под коньяка «Самсон». И мы назвали аистенка Самсон. И даже не просто Самсон, а Самсон и еще дополнительно Три звездочки — на счастье (на коньяке нарисованы были три звездочки).
Пока не окрепнут, аистята сидят и не встают. А по земле ходят, если на ней вдруг окажутся, вприсядку. Подрастут и будут ходить нормально, в детстве пока так. Идешь, а они за тобой ковыляют, как утки, по тропинке. Или усядутся в круг.
У аистят черные, не красные пока, клювы, они покраснеют тоже с возрастом. На крыльях «трубочки» перьев нераскрывшиеся. Во время роста перья укрыты в оболочку.
Аистята у края коробок привстают и выстреливают пометом на улицу из «гнезд». И все вокруг, конечно, в помете, вся лужайка.
Мы переносим их с места на место и обливаем обрызганную пометом траву водой из шланга.
Начнется дождь, и расставленные на лужайке коробки с аистятами, сороками заносим на крыльцо, чтобы не промокли.
И постоянно мы что-то моем, кого-то кормим (кормим, кормим, кормим!). Миски расставлены всюду по полу с самым разным кормом. Раскрыты в ожидании еды клювы из коробок, и в каждый клюв обязательно нужно нам что-то положить.
Сорок выкармливаешь и разминаешь им пальцами еду: хлеб, размоченный в миске с молоком, вареное измельченное яйцо, нарезанные мелко-мелко кусочки мяса, рыбы.
Сороки увидят тебя с мисочкой корма и слетятся. Заорут, и всегда очень звонко и пронзительно, и раскроют как можно шире свои рты (свои ярко окрашенные рты!), сидят и нетерпеливо подергивают крыльями.
Лебеденка приносили недавно, на дно коробки ему положили одеяло. У нас много набралось уже детских пеленок, одеял, которые заботливые деревенские жители и дачники стелют в коробки, когда приносят попавших в беду птиц.
Одновременно и наше белье на деревьях в саду может сушиться, и пеленки.
На многих коробках приклеены листочки — напутственные письма. Про чайку одну заботливо написали: «Это чайка, и ее зовут Маша, не может быть одна…»
Когда пилят лес, попадаются деревья с совиными гнездами и дуплами. Выпавших из гнезд, потерявших родителей совят приносят тоже нам.
Открываешь коробку и видишь поднятые к тебе янтарные серьезные глаза, заостренный совиный клюв. Веки у сов как будто бы шторки на фотообъективе.
Привозили выпавших из гнезд ястребят, птенцов ястреба-тетеревятника. Птенцы были тогда еще в детском оперении. С глазами, в которых отражается небо. И к нему ястребенок привыкает, пока сидя в картонной коробке на земле.
Глаза у молодых ястребов, как и предназначенное для них и обещанное им с рождения небо, голубые. Но с возрастом, ко времени покидания гнезда (ну и коробки, конечно!) пожелтеют.
Ястреба настоящим взрослым ястребом опытные сокольничие начинают считать только после пожелтения глаз, а до этого он еще птенец.
Мы ястребят выносили на прогулку, они в небо подняться не могли (им было еще рано летать), но, подбадривая себя и размахивая крыльями, подпрыгивали и перемещались небольшими прыжками по участку.
Мы вылавливали ястребов среди Вероникиных цветов. Собирали, носили в одну кучку. Каждого несли на перчатке (перчатки сварочные, вместо сокольничьих).
