Логика птиц - [63]

с ни на что не способной гурьбой слабаков».

«Мы сюда пришли, чтобы

Симург стал нашим падишахом, — ответили птицы. —

Мы все — изумлённые этого порога,

и все — взволнованные и влюблённые этой дороги.

Пролетели мы этот путь за долгое время,

из тысячи долетело до порога лишь тридцать.

Издалека мы прилетели с надеждой,

чтобы рядом быть с Господином.

Пусть сжалится Он над нашими страданиями

и милостиво взглянет на нас».

«О вы, несчастные! — промолвил глашатай. —

С кровоточащим сердцем, сразу и цветку, и грязи подобные!

Независимо от того, есть в мире вы или нет,

Он есть, и Он — абсолютный Господин мира.

Сотни тысяч миров, полных войск,

покажутся муравьями у порога этого Падишаха.

Что проку от вас, кроме стонов,

возвращайтесь же! О униженные...»

При этих словах от разочарования каждая птица

в тот час словно навеки в покойника превратилась.

«Этот Великий Падишах, — спросили птицы, —

выгонит обратно нас с унижением?»

Но от Него бывает ли вообще унижение?

Если исходит от Него унижение, то это — почётно.

Ещё о Маджнуне

«Если вдруг все на земле, — сказал Маджнун, —

примутся непрерывно мне славословить,

то не нужна мне никакая их похвала.

Пусть Лейла меня выбранит, это станет мне похвалой, вот и всё!

Одно её ругательство лучше сотни похвал,

имя её превосходит обладание всеми мирами».

Я сказал тебе о своей вере, о дорогой,

если это меня и унизило.

Говорят, когда молния Величия бьёт, открываясь,

то истребляет все души.

Так что проку душе гореть сотней рыданий,

какова от возвеличивания или принижения польза?

Но толпы сгоревшие крикнули:

«Вот наши души и восходящий огонь!..»

Как мотылёк может сбежать из огня,

если он находится в нём?

Хотя воссоединение с Другом нам не удастся,

но загореться-то можно, и вот тебе дело.

Раз нет возможности достичь желаемого,

не остается ничего кроме совершенного уничтожения.

Птицы и мотылёк

Все птицы мира

взялись обсуждать историю мотыльков.

«Эх ты, слабак! — воскликнули птицы. —

Когда прекратишь тратить драгоценную жизнь?

Раз воссоединение со свечкой тебе не удается,

не трать жизнь так глупо, что проку желать невозможного! »

Услышав такое, мотылёк опьянел.

Он ответил этим наивным:

«Этому Возлюбленному довольно, что

если я и не достигну Его, то в Нём исчезну».

Когда все Его любви стали достойны,

то пришли, с ног до головы охвачены болью.

Хотя ни малейшей нужды Он ни в чём не испытывает,

с любовью относился Он к ним.

Слуга милости подошёл и открыл дверь,

каждый миг поднимал он сотни засовов.

И открылся распахнутый мир,

в свете, что превыше всякого света[357], дело в порядок пришло.

Посадил он всех на подушки сближения,

на трон величия и уважения.

И, положив перед ними бумагу,

велел: «Читайте всё до конца!»

Об истории тех людей, например,

можно узнать у этого взволнованного:

Продажа Йусуфа и история тридцати птиц

Когда десять братьев продавали Йусуфа,

для которого жгли и звезды сипанд,

Малик Зоараш при покупке

взял с них расписку, подтверждающую низкую цену.

Расписку он взял с них на месте торгов,

всем десяти братьям сказав: «Вы — свидетели».

Когда Азиз из Египта выкупил Йусуфа,

оказалась с ним та расписка, предательства полная...

Настал час, когда стал Йусуф правителем,

а его братья в Египет пришли,

ища выход, дабы остаться в живых,

ради куска хлеба отдавая и репутацию.

«О люди! — обратился к ним Йусуф. —

У меня бумага, написанная на иврите».

Все они были избранными и потому с ивритом знакомыми,

сказали: «О правитель, принеси нам бумагу».

Глуп тот, кто в таком положении

не припомнит свою историю лишь из-за гордости.

Йусуф вручил им бумагу с их почерком,

и те задрожали от страха,

Ни одной строки они не прочли,

и сказать им было нечего.

Все от горя принялись сожалеть,

как, продав Иусуфа, угодили в беду.

Сразу начал их язык заплетаться,

замерли они под тяжестью сделанного.

«Вы будто потеряли сознание! — сказал им Иусуф. —

Отчего вдруг замолкли, едва начав чтение?»

«Нам лучше замолкнуть, — они ответили, —

чем эти строки читать и отрубать себе голову».

Когда взглянули те тридцать измученных птиц

на строки той солидной бумаги,

на коей всё, совершенное ими,

полностью было записано,

то с трудом начали понимать

эти пленные, когда хорошенько всмотрелись,

что ушли, когда-то сделав свой выбор,

и бросили своего Иусуфа в яму.

Унизили Иусуфа, сожгли его жизнь

и вдобавок продали его.

О ты, бездарь без знака богатства, ты не знаешь, что

с каждым дыханием Иусуфа одного продаешь.

Поскольку твой Иусуф будет царём

и главой к порогу допущенных,

а ты под конец станешь нищим, голодным,

и, когда пойдёшь к нему, останешься наг,

и если твоя судьба будет им решена,

зачем же продавать его за бесценок?

Души тех птиц от стыда и смущения

ожили в вечности, а их тела рассыпались порошком.

Когда они стали очищены от всего общего,

приобрели жизнь благодаря свету Хазрата.

Вновь они стали рабами, но в плене ином,

вновь изумились они, но уже по-иному.

Их прежние деяния и недеяния —

из их сердец всё было начисто стёрто.

Восходило пред ними Солнце сближения,

своими лучами их души рассеивая.

И за образом лика Симурга Вселенной

рассмотрели птицы Его лик в тот же миг.

И, едва рассмотрев, сразу те тридцать птиц

осознали, что все тридцать — Симург, на которого и смотрят они.