Ливонская война. Вильно против Москвы 1558 – 1570 - [94]

Для Радзивиллов важнейшим последствием вмешательства ВКЛ в ливонский конфликт было возобновление широкомасштабной войны с Московским государством. Они хорошо осознавали, что для княжества это могло обернуться серьезным кризисом власти и экономическим упадком.

Сигизмунд Август твердо стоял на своей позиции. Скудость ресурсов ВКЛ заставляла его искать для защиты Ливонии необходимые средства за пределами страны. На наш взгляд, отъезд великого князя в Польшу в 1562 г. и поддержка шляхетской политической программы были в немалой степени обусловлены этими обстоятельствами.

Заметим, что переход господаря на сторону шляхетского лагеря в Польше, который, кстати, однозначно требовал заключения новой унии между Короной и княжеством, сильно бил по олигархической позиции Радзивиллов и их соратников. Участие в Ливонской войне становилось для них бомбой замедленного действия, потому что подобный оборот событий мог закончиться не только потерей их политического влияния, но и утратой суверенитета ВКЛ.

Для системы управления ВКЛ, которая держалась на присутствии господаря в стране как последней инстанции в принятии решений, отъезд Сигизмунда Августа был болезненным ударом. Она была дезорганизована. Это проявилось уже во время осады Полоцка в 1563 г. Господарская Рада не сумела мобилизовать шляхту для отпора врагу. Наибольшие надежды радные паны возлагали на скорый приезд великого князя, видя в этом чуть ли не последний шанс для спасения и реванша[1123] (см. гл. 1, § 2).

Сигизмунд Август понимал важность пребывания в княжестве, однако не собирался возвращаться на постоянное проживание. После Виленского сейма 1563 г. он снова уехал в Польшу, где продолжал заниматься ее внутриполитическими делами. Это окончательно привело к охлаждению отношений между великим князем и Н. Радзивиллом Черным, полагавшим, что проблемы ВКЛ, вовлеченного в невыносимую по ресурсным затратам войну, для Сигизмунда Августа отошли на второй план (см. гл. II, § 4).

По нашему мнению, господарь не столько отказывался заниматься литовскими проблемами, сколько искал в Польше дополнительные ресурсы, которые могли способствовать успешному завершению войны с Московским государством. Он придерживался твердого мнения, что само княжество не в состоянии одержать победу над мощным противником из-за явного недостатка сил и средств.

Потеря Полоцка внесла существенные коррективы во внутреннюю политику ВКЛ. Обычно исследователи акцентируют внимание на окончательном осознании руководством страны необходимости эффективной помощи со стороны Польши[1124].

Не вдаваясь в дискуссии, сосредоточимся на другой важной проблеме. Во время работы сейма 8 июня 1563 г. на первый взгляд достаточно неожиданно был издан знаменитый Виленский привилей о уравнении в политических правах христиан всех вероисповеданий.

В историографии обычно прослеживаются три толкования причин его появления. Польские историки чаще всего связывали издание привилея с целенаправленной политикой господарской власти, направленной на создание благоприятных условий для заключения унии между ВКЛ и Польским королевством[1125]. Привилей, уравняв православную шляхту с католической и ликвидировав для нее последние препятствия к занятию государственных должностей, сделал ее сторонником унии. О. Халецкий акцентировал внимание на устранении особенностей государственного строя ВКЛ как необходимого мероприятия перед реализацией унии с Польшей.

Отметим, что в 1563 г. это было еще преждевременным. Осознание необходимости унификации государственно-политического устройства состоялось во время работы Варшавского сейма 1563 г. в Польском королевстве, на котором присутствовало литовская делегация[1126]. К тому же вряд ли формально-правовая дискриминация православных могла быть препятствием для унии.

И. Лаппо видел в издании привилея снятие очевидного правового противоречия перед утверждением Второго Статута ВКЛ, одной из основных идей которого являлось единство «шляхетского народа»[1127]. Однако возникает вопрос: почему привилей был издан на сейме, на котором не состоялось принятие Статута? Напомним, что на Виленском сейме было лишь сообщено, что сеймовые сословия вернутся к утверждению Статута через четыре недели после роспуска посполитого рушенья.

М. Любавский выразил мнение, что Виленский привилей 1563 г. стал результатом давления со стороны магнатов-протестантов, которые потребовали себе равных прав с католиками. «Православная направленность» привилея была своеобразным прикрытием для реализации протестантами своих непосредственных интересов[1128]. Ю. Бардах попытался объединить это мнение с «проунийной» трактовкой, отметив, что именно через реформационные учения православная шляхта проникалась приверженностью к польской культуре, и как следствие, к идее унии с Короной[1129].

Полагаем, что идея о протестантском давлении является неверной и ведет в тупик. В тексте источника нет даже намеков на то, что привилей принимался в интересах протестантов. Там нет популярной в протестантской среде идеи толерантности. При этом, как кажется, никто не мешал приверженцам Реформации выдвинуть требования о ликвидации конфессиональной дискриминации. На том же Виленском сейме 1563 г. было внесено предложение о молитвах в армии не перед иконами, а «