Ливонская война. Вильно против Москвы 1558 – 1570 - [93]

. Ротмистр Г. Бака, рота которого одной из первых вступила в бой, получил в свою собственность 10 земельных служб в Мозырской волости[1112]. Петр Маскевич, который был ранен в битве и из-за военного лихолетья потерял все имущество, получил сельцо Черниковичи с 5 «дымами» земли в Новогрудском повете[1113].

Отметим и другие случаи. Г. Война за участие в битве под Сушей в 1567 г. получил село в Пинской волости[1114]. В апреле 1571 г. ульский ротмистр Юрий Рачковский получил от великого князя за добросовестную службу три села в Полоцкой земле[1115].

Подводя выводы, нужно указать на существенный недостаток средств и возможностей у государственных структур власти содержать должным образом контингент наемных солдат. Несмотря на различные предпринятые меры, наемное войско постоянно находилось в кризисном состоянии. Наиболее серьезными проблемами являлись недостаток продовольствия и задержка жалованья. В результате создавались условия для злоупотреблений и насилия со стороны наемных солдат в отношении мирного населения. За годы Ливонской войны власти так и не сумели «успокоить» наемников.

Все попытки решить проблему оплаты наемной службы носили половинчатый характер, поскольку скарб имел огромный дефицит средств. Наемное войско, не имея необходимых средств, не видя перспектив обогащения и карьерного роста, существовало почти всегда на грани распада. Особенно сильно эта тенденция проявилась в конце Ливонской войны. Кризисные явления, связанные с содержанием наемников, не позволяли превратить наемную армию в надежную и эффективную силу.

ГЛАВА IV ВЛИЯНИЕ ВОЕННОГО ПОЛОЖЕНИЯ НА РАЗВИТИЕ ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ В ВЕЛИКОМ КНЯЖЕСТВЕ ЛИТОВСКОМ

§ 1. Позиции правящих слоев в отношении Ливонской войны: конфликты взглядов и интересов

Для Великого княжества Литовского Ливонская война не только открывала новую страницу во внешней политике, но и придавала новое содержание внутриполитическим процессам. Правящая элита прекрасно осознавала, что война является серьезным вызовом для государства, привыкшего следовать пассивно-оборонительной внешнеполитической доктрине и не имевшего достаточных материальных ресурсов для ведения военных действий. Битва за Ливонию могла закончиться как успехом, так и поражением.

Отношение к идее установления контроля над Ливонией не было однозначным. Литовскую политическую элиту больше всего беспокоила потенциальная угроза развязывания нового военного конфликта с Московским государством. Лидер господарской Рады канцлер Н. Радзивилл Черный, который в целом поддерживал программу действий Сигизмунда Августа в отношении Ливонии, опасался, что активизация действий в ливонском направлении может вызвать неадекватную реакцию московитов[1116]. Во время подготовки «позвольского похода» в 1557 г. некоторые радные паны вообще заявили, что собранную серебщину они готовы отдать только на военно-оборонительные цели против московского противника, но ни в коем случае на вмешательство в ливонские дела[1117].

Развертывание московитами в 1558 г. Ливонской войны заставило литовскую сторону активизировать деятельность по подчинению Ливонии. Угроза потери контроля над развитием событий в этой стране не оставляла иного выбора. После достаточно долгих раздумий было принято решение оказать военную помощь ливонцам, результатом чего стало заключение Виленского договора 1559 г. Следует отметить, что Рада во главе с Н. Радзивиллом Черным твердо отстаивала идею опекунства над Ливонией только Литвы, но никак не Польши, чего так сильно добивались все время представители ливонских правящих кругов[1118].

Начало широкомасштабной войны с Московским государством в 1562 г. привело к изменениям в позиции Радзивиллов и их окружения. Сначала наивысший гетман ВКЛ Н. Радзивилл Рыжий заявил, что от защиты Ливонии в новых военных условиях следует отказаться: «больше надо следить и думать о вещах вечных, то есть о нашей родине, чем подвластных времени»[1119]. Сигизмунд Август возразил магнату, отметив, что от ситуации в соседнем Ливонии зависит безопасность Вильно, да и вообще «за чужим забором лучше отбиваться, чем за своим»[1120].

В конце 1562 г. уже сам Н. Радзивилл Черный обратился к великому князю с просьбой освободить его от занятия ливонскими делами, или, как он образно выразился — «от молотьбы сена»[1121]. Он был явно разочарован результатами литовской политики в Ливонии. Особенно неприятным для него стал отказ рижан признать власть ВКЛ. Они настаивали на оказании помощи не только со стороны Литвы, но и Польши, чем недвусмысленно намекали, что литвины не в состоянии самостоятельно обеспечить безопасность Ливонии.

На Виленском сейме 1563 г. сеймовые сословия предложили, чтобы серебщина шла на нужды обороны только восточного приграничья ВКЛ, а не Ливонии. Предполагаем, что эта «просьба» была связана с давлением Радзивиллов, которые стремились склонить на свою сторону общественное мнение. Сигизмунд Август в очередной раз категорически возразил, что от безопасности прибалтийских земель зависит судьба княжества в целом[1122]. Конфронтация взглядов четко показала расхождение интересов господаря и Радзивиллов, за спиной которых стояло большинство магнатской элиты.