Lithium - [26]

– У меня нет телефона, – сказал Влад. – Оля, дай ему свой рабочий. Оля – моя девушка и наш менеджер.

Потом мы сидели за столиком в углу, пили водку. На сцене играл «Праздник» – вторичный русский рок с дурацкими текстами.

Друзья музыкантов, включая девушку в голубом платье, отплясывали с неуместным удовольствием. Глеб на их выступление не остался.

47

Оля в черных джинсах и косухе, подошла к двери студии. Остановилась, прислушалась. За дверью звучала инструментальная фонограмма, резко оборвалась.

Оля открыла дверь, вошла в студию. За пультом сидел звукорежиссер с высокими залысинами, длинными волосами, собранными в хвост, в майке «Led Zeppelin». За стеклом у микрофона стояла Инга.

– Привет, – сказала Оля.

Звукорежиссер глянул на Олю. Оля и Инга кивнули друг другу.

– Ну как? – спросила Оля.

– Сама послушай.

Он сделал Инге знак рукой, сказал в микрофон:

– Значит, еще раз «Вкус любви», сначала.

Звукорежиссер включил фонограмму, нажал на запись. Инга запела:

«Случались дни –

Я была влюблена

И даже солнце

Смеялось мне тогда…»

Звукорежиссер остановил запись, замахал руками.

– Перерыв пятнадцать минут, – сказал он. – Отдохни, попей кофе. Там, в конце коридора кухня.

Инга вышла из комнаты за стеклом. Она была в короткой юбке, на высоких каблуках.

– В конце коридора, да?

– Да. Кофе, сахар – все там есть.

Дверь за Ингой закрылась.

Звукорежиссер демонстративно схватился за голову.

– Что, настолько плохо? – спросила Оля. – Я в попсе не слишком разбираюсь. Может, так и надо.

– Ты что, издеваешься? Ты что, не слышишь, что она вообще не умеет петь? У нее слуха в принципе нет. Голос нормальный, пойдет, но слуха – никакого. Медведь на ухо наступил. Или кто-нибудь еще. На демо поет не она, однозначно. Так она спеть никогда в жизни бы не смогла. Я буквально по ноте что-то пытаюсь вырезать. – Звукорежиссер почесал у себя под носом. – Короче, у меня такое предложение. Давайте не заниматься херней. Я найду вокалистку, которая запишет все партии. И вам это дешевле обойдется, чем оплачивать ее такую суходрочку в студии, а потом мою суходрочку с этим материалом. Все равно ж она будет петь под «фанеру». Голос подберем максимально похожий чтобы, если там на ящик позовут или на радио, не было так заметно.

– Хорошо, я поговорю с ее продюсером и моими боссами.

48

Влад

Я зашел в кофейню, огляделся. Помещение было тесным: всего пять столиков. Одну стену занимала абстрактная картина в ярких цветах. В окна проникал непривычно яркий после зимы солнечный свет.

Глеб сидел за столиком в углу. Перед ним стояла белая чашка с кофе. Он помахал мне рукой. Я подошел. Мы поздоровались за руку.

– Фотограф задерживается, – сказал Глеб. – Если не успеет, потом договорится с тобой в другом месте. Окей?

Я кивнул.

– Что будешь пить? Разумеется, за счет редакции. «Представительские расходы».

– Пива здесь нет?

– Не-а. Только кофе и чай.

– Тогда обычный черный кофе.

– Окей. – Глеб встал из-за столика, пошел к стойке.

* * *

Глеб сделал глоток, поставил чашку на стол.

– Погнали? – спросил он.

Я кивнул. Глеб нажал кнопку на диктофоне.

– Для начала расскажите немного о себе.

– Родился в поселке Луга в Ленинградской области в тысяча девятьсот семьдесят первом году. Учился там в средней школе, занимался футболом. Потом из-за травмы пришлось бросить. Так у меня неожиданно образовалось много свободного времени. Поэтому в девятом и десятом классах я стал много читать и слушать музыки. Поступал в Ленинградский университет, на филфак. Не поступил. Учился в ПТУ на сварщика, бросил. На следующий год поступил в университет на философский. Проучился семестр и бросил. Работал дворником, сторожем, продавцом пластинок на рынке. Одновременно играл в разных группах.

– Что это была за музыка?

– «Русский рок». Подражание группам ленинградского рок-клуба. Довольно наивное. Детский лепет.

– Насколько на ваше творчество повлияли группы ленинградского рок-клуба? Ведь это была, пожалуй, сильнейшая рок-сцена в СССР во второй половине восьмидесятых.

– Сейчас у меня сложное отношение к этой музыке. Вернее, оно менялось. Когда я лет в пятнадцать-шестнадцать услышал «Кино», «Аквариум», «Алису», я дико заторчал от всего этого. Это была чумовая музыка. И она соответствовала тому, что происходило вокруг, той жизни, в которой я жил. А потом случился какой-то раскол, начался диссонанс между их музыкой и окружающей жизнью. Рок-герои опопсели. И наступило дичайшее разочарование. И теперь я уже не вижу жесткой разницы между группой «Алиса» и какими-нибудь «Иванушками Интернешнл». Может, даже по-своему «Иванушки Интернешнл» более честные. Потому что зарабатывают деньги и больше ни на что не претендуют. А рокеры обязательно хотят быть героями. Ладно, хорошо. Пусть они будут героями.

– Получается, вы – антигерой?

– Нет. Я не хочу быть ни героем, ни антигероем. Мне вообще не близка такая постановка вопроса.

– Как появилась ваша группа «Литиум»?

– Примерно к началу девяносто второго года группа, в которой я тогда играл, распалась. Мы долго репетировали, а когда достигли того уровня, чтобы играть концерты, оказалось, что просто негде играть. Раньше были хоть какие-то фестивали в домах культуры. А к тому времени они все сдулись, а клубы еще не открылись. То есть, группа развалилась, не сыграв ни одного концерта. А потом Иван Тарасов открыл на «Ваське», на Васильевском острове, клуб, первый настоящий рок-н-рольный клуб, как на Западе. Он до этого играл в группе «Чайная церемония», они ездили в тур по Германии. И он вернулся и открыл клуб в стиле тех, что увидел там. Чистый андеграунд. Хотя сам он человек совсем другой формации и музыку играл и слушал совершенно другую. И я просто приходил в клуб тусоваться, слушать концерты. Приходил каждый раз, когда был концерт, независимо от того, кто играл. Потому что любой концерт – это было круто. Когда денег не было, я залезал через второй этаж. И однажды я пришел, а там группа играет лютый панк-рок. В Питере тогда так никто не играл. И я пролез после концерта в гримерку, познакомился с ребятами. И с Ромой, барабанщиком, мы затусовались. И решили что-нибудь сделать вместе. Сначала играли вдвоем, без баса. Потом появлялись басисты, уходили. Потом пришел Андрей, и появился стабильный состав. Стали играть концерты. А потом мне по некоторым обстоятельствам пришлось уехать из Питера. И я собрал новый состав здесь, в Москве.