Литературное творчество М. В. Ломоносова: Исследования и материалы - [109]

Кстати, еще в 1778 г. в «Утреннем свете» появилась статья М. Н. Муравьева «Дщицы для записывания», где автор прямо отдаст предпочтение не Сумарокову, а Ломоносову. О последнем говорится самым восторженным тоном: «Какою живостью одушевлено выражение Ломоносова! Каждое являет знаменова-ние изобильнейшего и приятного воображения. Вот чем он превзойдет всех своих последователей в лирическом роде! Сумароков иногда достигал до сего степени одушевления в некоторых нежных местах ... Но никогда не имеет сего равного духа выражения, по которому познаются все известные сочинения Ломоносова».⁴⁴⁸

Таким образом, время показало, как велика истинная слава Ломоносова, как высок его авторитет, и Екатерине пришлось признать это. Но и тут она сделала вид, будто как истинная ценительница таланта она всегда очень высоко ставила Ломоносова. Конечно, прямо (она не говорила об этом, но люди, окружавшие ее и выражавшие ее мнение, достаточно ясно дали это понять. В этом отношении и представляет особый интерес «Собеседник любителей лоссийского сл!ова» (1783—7184 гг.), в редакции которою принимали участие Е. Р. Дашкова, О. П. Козодавлев и сама императрица. На страницах этого журнала сравнительно много внимания уделяется Ломоносову и его творчёству. Напомним, что с «Собеседника» начинается слава Державина как певца Фелицы. Екатерина, очевидно, считала, что без ущерба для славы последнего можно теперь было поговорить и о славе Ломоносова как поэта, уже отошедшего в историю.

Именно с таких позиций, очевидно, и подходил к этому вопросу И. Ф. Богданович, начавший печатать в «Собеседнике» (кн. П, III, V и VIII) свою большую историко-литературную статью «О древнем и новом стихотворении».

. Вообще, Богданович много сотрудничал в «Собеседнике», и сочинения его принимались очень благосклонно: для лагеря императрицы они были орудием в ее борьбе с такими прогрессивными писателями, как Д. И. Фонвизин, С. П. Румянцев и др. Как было отмечено в литературоведении, в этом журнале «Богдановичу расточаются комплименты почти в равной с певцом Фелицы мере».⁴⁴⁹Следовательно, мнение Богдановича отражало и мпение правительственного лагеря в целом.

В первой части своей статьи (П книжка журнала) автор говорит о древности поэзии, о ее значении в старые времена. Все это как бы вступление к основному содержанию статьи, излагаемому в III и Y книжках «Собеседника».

Здесь Богданович говорит о расцвете поэзии со времен Ломоносова и приводит многочисленные примеры из его сочинений. Эти иллюстрации из стихов Ломоносова настолько обширны, что занимают гораздо больше места, чем текст самого Богдановича. Автор статьи говорит, что он «приобщит здесь некоторые многими замеченные стихи господина Ломоносова». Интересно сопоставить строфы, приводимые Богдановичем, с теми строфами, которые выбрал А. С. Сумароков для своей статьи.¹¹ Совпадает только одна строфа, и это совпадение можно считать скорее всего случайным. Дело в том, что Сумароков подбирал те строфы, которые можно было как-то сравнить (например, по содержанию) с его собственными, при этом такое сравнение, по его мысли, должно было бы быть в его пользу. Поэтому Сумароков выбирал строки наиболее торжественные, «громогласные». Можно отметить также, что ломоносовской строфе, где прославляется Елизавета, Сумароков противопоставляет свою, в которой говорится о восшествии на престол Екатерины.

Богданович же совершенно по иному принципу выбирает цитаты. Прежде всего он приводит примеры стихов, которые должны вызвать, по его мнению, чувство «истинного богопочита-ния».⁴⁵⁰⁴⁵¹ Потом тему бога Богданович хочет непосредственно связать с темой императорского дома и показать, что бог якобы благословляет все, что там происходит (в подтверждение этой мысли приводится несколько строф из «Оды Елизавете на рождение Павла Петровича» 1754 г.). Таким образом, Богданович подбирает цитаты очень обдуманно, используя тот порядок, в каком обычно составлялись стихотворные сборники: сперва стихи о боге, потом о царе и затем уже стихи разного содержания.

Перед тем как перейти к стихам собственно о царях, Богданович дает интересное пояснение: «Да будет мне позволено сказать нечто во оправдание стихотворных похвал и поэтических к украшению их вымыслов, когда стихотворцы обращают их к достойному предмету и с добрыми намерениями. Похвала есть самое достодолжное приношение безмездной добродетели ... Образ наставления неприличен в некоторых случаях, неприятен человеческому самолюбию и часто бывает излишним для тех, коих все подвиги и мысли устремлены во благо».^{452 «Достойный предмет» для похвал — это, конечно, Екатерина. В подтверждение своих мыслей Богданович приводит прежде всего строки из ломоносовской оды па Новый 1754 г.:}

Геройских подвигов хранитель И проповедатель Парнас,

Времен и рока победитель,

Возвыси ныне светлый глас,

Приближи к небесам вершины

И для похвал Екатерины,

Как наша радость расцветай и т. д.

Таким образом, все это имело, конечно, определенный политический смысл, тем более что знаменитые «Вопросы» Фонвизина были напечатаны именно в этой же III книжке. Смелое выступление Фонвизина — это, вероятно, и есть то самое наставление, которое «неприлично в некоторых случаях».