Литература и астрономия - [7]
Но больше всего «предвоенная» Луна подшутила над Л. Корнюшиным. В романе «Прозрение и надежды» (журн. «Волга», 1977, № 10, стр. 10–13) он описывает последнюю ночь перед войной следующим образом: «Вечером в полковом клубе был дан концерт с участием знаменитой московской певицы. Шатром раскинутое небо было великолепно от блеска звезд и от сияния луны». Как видим, у него и полная Луна, и блеск звезд. Но это обычная типовая ошибка. Чудеса начинаются дальше, при описании рассвета. «Медленно, и тихо светало, — пишет автор. — Звезды мигали и угасали в небе: месяц, тонкий и бледный, исчезал в белых облаках». Получается, полная Луна за одну ночь превратилась в старый месяц. Но что, как говорится, написано пером — не вырубишь топором. Раз Луна светила с вечера до утра, значит, она была полной или близко к полной. А если это «тонкий и бледный месяц», то он мог быть только старым, поскольку был виден перед утром. Но тогда его не могло быть ни вечером, ни ночью.
Если бы писатели, описывая предвоенную ночь, догадались заглянуть в «Астрономический календарь на 1941 год» (ведь они описывают конкретную историческую ночь), то без труда, убедились бы, что в ночь с 21-го на 22-е июня 1941 года Луна находилась в начальной стадии новолуния и, следовательно, на ночном небе ее не было. Да и зачем врагу нужна была светлая ночь? Бандиты для своих черных дел выбирают ночку потемней.
Новолуние или первая четверть?
С предвоенной Луной случился и еще один казус.
В замечательной песне на слова Ф. Лаубе «Довоенный вальс», которую великолепно, с большим и искренним чувством исполняет Иосиф Кобзон, первый припев звучит так:
Третий припев песни имеет и такую строку: «Двадцать рассветов осталось счастливых». Значит, речь идет конкретно о ночи с 1-го на 2-е июня 1941 года.
В обыденной жизни под новолунием понимаются те двое суток, когда Луна в своем движении по орбите, обгоняет Солнце и на ночном небе не появляется совсем. В теоретическом плане новолунием называется недельный период, который начинается с «исчезновения» Луны и заканчивается ее «ростом» до половины диска, после чего начинается фаза первой четверти.
О красоте новолуния можно говорить только тогда, когда ночью нет Луны, а все небо густо усыпано яркими звездами и украшено серебристым Млечным Путем. Но в ночь с 1-го на 2-е июня 1941 года новолуние как раз закончилось, и началась первая четверть. Следовательно, на небе с вечера и до полуночи красовалась «половинка» Луны, а, значит, ни о какой красоте новолуния говорить не приходится.
Вечный мрак на Луне
Астрономы справедливо считают, что на Луне нет мест, недоступных солнечным лучам, что на обратной стороне Луны ночь так же сменяется днем, как и на видимой с Земли стороне. Космические автоматические станции фотографировали обратную сторону Луны в тот момент, когда там царил день. Но писатель — юморист Нодар Думбадзе полностью «опроверг» мнение ученых. На страницах первого номера «Литературной газеты» за 1978 год он в беседе с критиком Г. Митиным заявил: «Писателей, у которых нет чувства юмора, мне жалко. Я им сочувствую от всего сердца. Они похожи на Луну, у которой одна половина вечно во мраке» («С юмором не расставайтесь!», стр. 4).
Впрочем, приоритет данного «открытия» принадлежит, по-видимому, Ф. И. Панферову, который в своем произведении «Во имя молодого» (журн. «Октябрь», 1960, № 8, стр. 4) писал: «Затем были запущены ракеты в сторону Луны и заснята ее обратная, в вечном мраке, сторона». Но этот факт не умаляет «заслуги» Н. Думбадзе, который, безусловно, пришел к своему «открытию» самостоятельным путем.
Как можно придраться к Адихану Шадрину
Астраханский писатель Адихан Шадрин всегда очень точно описывает лунное и безлунное ночное небо. К нему можно придраться только в одном случае.
Третья глава первой книги романа-дилогии «Смута» (М., изд. «Современник», 1988, стр. 104) начинается так: «Была середина марта. Постепенно стаивали снега, а по утрам лужицы хрустели под ногами. Ночами еле приметно искрились звезды, полнолуние топило белым мертвенным светом Синее Морцо».
Очень точное описание лунной ночи!
Но если слишком уж скрупулезно подойти к этому отрывку, то можно рассуждать и следующим образом. Действие в романе происходит в 1906 году. Отсчет суток, естественно, ведется по старому стилю. Но расчеты показывают, что в 1906 году на 12 марта по старому стилю приходилось начало новолуния. Значит, в середине марта был виден только что народившийся молодой месяц, причем только по вечерам и не более одного-двух часов. Следовательно, в середине марта 1906 года полной Луны, да и никакой другой Луны, на ночном небе не было.
Если же автор имеет в виду новый календарный стиль, то тогда описание мартовских ночей у А. Шадрина точно соответствует действительности: с 9-го по 17-е марта 1960 года по новому стилю было полнолуние.
Конечно, надо слишком уж сильно придираться к автору, чтобы заметить подобные неточности.
«Спасибо, господа. Я очень рад, что мы с вами увиделись, потому что судьба Вертинского, как никакая другая судьба, нам напоминает о невозможности и трагической ненужности отъезда. Может быть, это как раз самый горький урок, который он нам преподнес. Как мы знаем, Вертинский ненавидел советскую власть ровно до отъезда и после возвращения. Все остальное время он ее любил. Может быть, это оптимальный модус для поэта: жить здесь и все здесь ненавидеть. Это дает очень сильный лирический разрыв, лирическое напряжение…».
«Я никогда еще не приступал к предмету изложения с такой робостью, поскольку тема звучит уж очень кощунственно. Страхом любого исследователя именно перед кощунственностью формулировки можно объяснить ее сравнительную малоизученность. Здесь можно, пожалуй, сослаться на одного Борхеса, который, и то чрезвычайно осторожно, намекнул, что в мировой литературе существуют всего три сюжета, точнее, он выделил четыре, но заметил, что один из них, в сущности, вариация другого. Два сюжета известны нам из литературы ветхозаветной и дохристианской – это сюжет о странствиях хитреца и об осаде города; в основании каждой сколько-нибудь значительной культуры эти два сюжета лежат обязательно…».
«Сегодняшняя наша ситуация довольно сложна: одна лекция о Пастернаке у нас уже была, и второй раз рассказывать про «Доктора…» – не то, чтобы мне было неинтересно, а, наверное, и вам не очень это нужно, поскольку многие лица в зале я узнаю. Следовательно, мы можем поговорить на выбор о нескольких вещах. Так случилось, что большая часть моей жизни прошла в непосредственном общении с текстами Пастернака и в писании книги о нем, и в рассказах о нем, и в преподавании его в школе, поэтому говорить-то я могу, в принципе, о любом его этапе, о любом его периоде – их было несколько и все они очень разные…».
«Ильф и Петров в последнее время ушли из активного читательского обихода, как мне кажется, по двум причинам. Первая – старшему поколению они известны наизусть, а книги, известные наизусть, мы перечитываем неохотно. По этой же причине мы редко перечитываем, например, «Евгения Онегина» во взрослом возрасте – и его содержание от нас совершенно ускользает, потому что понято оно может быть только людьми за двадцать, как и автор. Что касается Ильфа и Петрова, то перечитывать их под новым углом в постсоветской реальности бывает особенно полезно.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.