Лирика - [7]

Шрифт
Интервал

Здесь в тавернах, угрюмых и старых,
стоявших на берегу,
гладиатор вино наливал товарищу —
завтрашнему врагу.
Здесь в ночи договаривались корсары…
Здесь Тзута — отчизны горных орлов
гордая королева —
отправляла восвояси
надменных римских послов.
Здесь в облаках пыли и дыма,
исполненные обиды и гнева,
шли легионы могучего Рима.
И прадеды отступали,
катились — волна за волной.
бледные от потерянной крови,
красные от пролившейся крови,
умирая за край родной!
С кем только албанцы не воевали!
Кого они только не атаковали!
Ведь им угрожали со всех сторон!
Но кто сумел покорить их —
один миллион?
Ведь их всего один миллион!
Но это — один миллион!..
Хотели отнять у Албании
лишние бури и горы,
лишнюю ее лазурь.
Но Албания их не отдаст:
в груди у албанца — родные просторы,
частица гор и частица бурь.
Камни копни в родимом краю —
древнюю статую или могилу отроешь под ними…
Перед реликвиями двухтысячелетними
двадцатилетний стою.
Родина, дорогая и вечная,
жизнь моя, по сравненью с твоей,
коротка.
Но если ты, бесконечная,
попросишь ее у меня —
я тебе подарю ее наверняка!
Умереть за тебя, за твое великое дело
это значит остаться в живых на века!
Мы седеем, чтоб ты не седела,
чтоб не горбилась ты,
продолжая в грядущее путь,
чтобы пули и сабли
в твою не вонзались грудь.
О, немало шрамов и ран
на теле твоем!
Стрелы римлян ржавеют в теле твоем
янычара кривой ятаган,
графов знатных гербы
и фабрик эмблемы…
Не один над тобой измывался тиран!
Но тело твое поглотило
и стрелы, и танки
с эмблемами страшными.
Ты снова цветешь, моя родина,
под небесами синими нашими!
Пролегла ты от альпийских лугов
до адриатической синей воды,
где Тирана раскинулась садом,
где мрамор слепит глаза,
где с древними памятниками рядом
застыли труб заводских ряды,
где мимо древних дворцов и башен
проносятся скорые поезда…
Когда ночь касается плоскогорий и пашен,
когда на скатах Земли
огни зажигают огромные города —
где-то там, в европейской дали,
влажный платок тумана опускает ласковый вечер
на албанских гор каменистые плечи…
Где-то там, в европейской дали, одна,
от стран-сестер километрами многими
отделена,
среди волн и врагов,
открытая всем ветрам,
Албания сквозь ночи плывет к утрам.
Границы Албании тесней
обычных границ.
Там в горах из-за каждой сосны
недобрым взглядом следят за ней.
Там на море в тумане видны
бронированные борта.
Там граница через дикие проходит места…
Я помню одну из осенних ночей.
Наш пионерский отряд
на заставе гостил пограничной…
Для ребят эта ночь была такой необычной!
И однако мы спали всю ночь.
А солдаты наш сон стерегли,
к пулеметам припав.
О, суровые будни застав
под холодным дождем,
на холодной постели земли,
на переднем крае страны…
Нам в солдатских постелях в ту ночь
снились лазурные сны!..
Родина моя,
Коммунизма застава,
омываемая волнами со всех сторон,
великой армии суровый заслон.
Из дальних далей, с разных сторон
слышится волчий вой…
Родина моя,
как я горжусь тобой!
Я хочу, чтобы все тобою гордились —
ты в ночи
не дремлешь
одна
рядом со смертью,
с базами атомными,
которые за морем притаились.
Родина, ты моей любовью сильна.
Если прикажешь
моему поколенью и мне —
мы встанем стеною неколебимой!
Пусть я буду в самом сладостном сне,
пусть я буду в объятьях моей любимой—
все отброшу, кроме ружья.
И останется только песня моя,
которую в сердце с детства носил —
песня славы идущих в атаку рот:
«За родину, за родину, не жалея сил!
За родину, мужчины, за родину вперед!..»
7
Северный ветер ночью и днем
о чем-то шепчет акациям…
Но те не согласны — поводят плечом:
как видно, не резон соглашаться им.
А ветер обиду в душе затаил —
и вот уже листья слетают к земле,
мокрые и тяжелые…
Ветер им отомстил —
акации стынут голые…
Зима листву захватила в плен
и уводит по тротуарам на пустыри.
Нет ничего тяжелее на свете,
чем колонны пожухлые эти,
бредущие от зари до зари
по простуженным тротуарам…
Печальные листья напомнили мне так просто
о моем городишке старом,
о дождях проливных,
о деревянной ограде погоста,
о дороге, над которой висит тишина…
Греко-итальянская война!
На дорогах оккупантов полки.
Я, босой, притаился у ветхой ограды —
я считаю штыки.
Теперь мы так далеко
от этого времени, от канонады.
Но, лишь только услышу слово «война»,
накатывает воспоминаний волна.
И снова я вижу на тротуарах
вереницы листьев, пожухлых и старых…
Земля,
ты самая красивая планета
между планетами —
с девушками своими и сумерками,
с деревьями и поэтами…
Земля, ты так молода!
Шоссе… Тротуары…
Гигантские города…
Земля!
К лицу ли тебе эти надписи,
сердце на части режущие:
«Противоатомное убежище!»
8
Уран и атом…
Физик я — куда там:
с наукой вечно были нелады.
Но как любил я вездесущий атом
и элементов звучную латынь!
Цепных реакций формулы-пружины
бросали нас в мечту —
к планетам мчались звездные машины,
одушевляя тьму и высоту.
Вперед к созвездьям!
К нераскрытым тайнам!
Сезам, откройся! Небосвод, пусти!
Сатурн, уйди с дороги, не мешай нам!
Ты слышишь, идол смерти,
прочь с пути!
Уйди, а то кольцо свое отдашь!
И ты, Венера, не нужна сейчас нам:
мы молоды, но путь счастливый наш
мы не покинем вопреки соблазнам.
Эфир…
И звезды — мириады звезд!
Комета пронесла свой жаркий хвост…
Летит Земля без фонаря, во мраке
(еще здесь не стоят столбы и знаки),
одна летит, и путь ее не прост…

Еще от автора Исмаиль Кадарэ
Генерал армии мертвых

Роман «Генерал армии мертвых» — это произведение о минувшей мировой войне, несмотря на то, что действие развертывается много позже, в мирное время. Два официальных представителя неназванной страны (но, несомненно, Италии, на сей счет у читателя не остается никаких сомнений) прибывают в Тирану с печальной миссией: посетить места захоронений своих солдат и с помощью выделенных албанскими властями рабочих произвести эксгумацию с тем, чтобы вернуть останки армии на родину…Этот роман албанского писателя И.


Вестник беды. Islama nox

Исторический сюжет в сочетании с современной лаконичной манерой письма придает особую привлекательность произведениям Исмаиля Кадарэ — албанского писателя, многократного претендента на Нобелевскую премию. Предлагаемая вниманию читателя новелла характерна для Кадарэ: она о волнующей не только его теме Востока и Запада, об устремлении из мира несвободы в свободный мир. Как отмечал один из французских критиков, Кадарэ «с необычайной легкостью обращается к истории, находя в ней множество созвучий с современностью».


Великая Стена

Исмаиль Кадарэ (Ismail Kadare; род. в 1936 г.) — албанский поэт, прозаик, эссеист, лауреат нескольких литературных премий, член Французской академии. Окончил историко-филологический факультет Тиранского университета, Литературный институт в Москве. Автор поэтических сборников «Мой век» («Shekulli im», 1961), «О чем задумались эти горы» («Perse mendohen këto male», 1964), «Время» («Koha», 1977); романов «Загубленный апрель» («Prilli i thyer», 1978), «Кто привел Дорунтину» («Ckush е solli Doruntinën», 1986), «Пирамида» («Piramida», 1992)


Прощальный подарок Зла

Исмаиль Кадарэ — многократный кандидат на получение Нобелевской премии по литературе; первый лауреат Международной Букеровской премии. Учился в университете Тираны, а затем в Литературном институте им. А.М.Горького (Москва). С 1996 г. — иностранный член Французской академии.Новелла "Прощальный подарок Зла" ("Lamtumira е së keqes") публикуется по двуязычному албанско-французскому изданию сочинений (Vepra, т. 3. Fayard, 1995).


Рекомендуем почитать
Жемчужины любовной русской лирики. 500 строк о любви. XIX век

Стихи о любви всегда искренни, пронзительны и проникновенны. В русской поэзии именно теме любви посвящены одни из лучших поэтических жемчужин. Насладитесь красотой и великолепием лучшей любовной лирики русских поэтов!


Обыкновенный день

Трудовая жизнь Николая Постарнака началась в Краснодаре. Первые строки родились на строительных лесах. Затем, в 1962 году, стихи появились в альманахе «Кубань». Книжка «Обыкновенный день» — результат долгих лет творческого роста поэта на Кубани, на Крайнем Севере. Однако его стихи интересны не только географическим разнообразием — они удивительно искренни, потому что продиктованы жизнью и написаны самостоятельной рукой.


Избранное

Жизнь талантливого поэта Бориса Корнилова оборвалась в годы массовых сталинских репрессий, в 1938 году. Но его знаменитая жизнеутверждающая «Песня о встречном», положенная на музыку Д. Шостаковичем, продолжала звучать, правда, уже без упоминания имени автора слов…В эту книгу включены все поэмы, а также лучшие стихотворения Бориса Корнилова, многие из которых по праву входят в золотой фонд русской советской поэзии.


Обыкновенная любовь

Девушки гадают на суженых и грезят о любви, обязательно необыкновенной. Да и юноши не чуждаются романтических переживаний. И так – из века в век, во все времена. Что же обретают в итоге? – кто большое, светлое и взаимное чувство, кто – печали и разочарования, кто – семейные радости и проблемы. Возвышенные мечты воплощаются в обыкновенную земную любовь. Или правы юные: любовь никогда не бывает обыкновенной?


Паром через лето

Хорошие стихи всегда больше своего видимого, типографского объема. Потому что пишутся они не столько словами, сколько тем, что как бы само собою возникает вокруг слов, между ними. Юрий Гречко, чья первая книжка «Паром через лето» перед вами, хорошо понял этот «секрет». Вот завершающая строфа его стихотворения «Маневры»:...А кто‑то сорвет землянику и скажет:— Горчит…В траву упадет,рассмеется, потом замолчит.И будет, наверно, лежатьголова к головес солдатом без имени,давшим начало траве.Конечно же, эти стихи больше, чем случай на маневрах, — они о преемственности, о поколении детей, вступивших в солдатский возраст погибших отцов.


Женщина за стеной

Книга лирики известного поэта Константина Ваншенкина «Женщина за стеной» состоит из двух частей: «Щека к щеке» (новые стихи) и «Фрагмент» (из прежних книг).