Лирика - [5]

Шрифт
Интервал

Приметы упрямы —
их нет…
А сердце?
О нем в документе ни слова:
разные вещи — сердце и документ.
И, однако, в сердце
великое множество особых примет!
Мой паспорт —
две маленькие странички,
заполненные тушью — четкими
линиями.
Но мне большая анкета нужна —
для себя,
для всех моих особых примет.
И не тушью я заполню ее,
а чернилами синими.
Мой паспорт —
моего поколенья портрет,
большая картина любви и мечтаний!
Миллиарды людей на свете,
миллиарды сердец,
которые не умещаются
ни в одной анкете!
Мир — могучий творец,
полный любви и ненависти,
света и теней.
Крепость мечты, осаждаемая
со всех сторон.
Каждый день — это день рождений
и день похорон.
Я один из многих жителей
этой планеты.
Анкета моя — листок
в бесконечном ряду.
Многие любили, как я,
и мечтали, как я,
но не успели рассказать о себе
до смерти.
Я за ними иду,
чтоб от имени их ответить
на вопросы листка
Я не зарюсь на славу, поверьте!
Я хочу быть похожим на ученика,
которого на почте просит старуха
адрес сына
написать на помятом конверте.
2
Ты часто гуляешь по саду,
где под ногами
листья воспоминаний твоих шуршат.
С воспоминаньями нету сладу.
Они к тебе навстречу спешат,
слепо шаря руками вокруг:
— Зачем ты позвал нас, друг?.. —
А ты улыбаешься им,
но проходишь решительно мимо.
И все-таки
тебя они притягивают неуловимо.
И однако ты не возвращаешься
к старым своим мечтам.
(Кто возвращается к увядшим цветам?)
Но мечтатель иной
любит бродить по погостам
своих мечтаний,
где могилы засыпаны
снегом, печалью и тишиной.
Он бродит и бродит в тиши,
он хотел бы зажечь
миллионы свеч
за упокой человечьей души.
Выше голову, брат!
Во имя тех, кто дышать перестал,
будем тверже стократ,
пока существуют на свете
чума, H>2, Шестой флот, капитал…
Брат,
на кладбище старых мечтаний,
голову опустив, не броди
по дорожкам тоски.
Мечтаньями старыми душу не береди.
Выбрось их из своей головы.
Крепче сожми кулаки!
3
Путь Земли по орбите
академически строг,
рн из века в век одинаков.
Нет в небесах ни рельс, ни дорог,
ни дорожных знаков.
Движется старуха Земля
орбитой, раз и навсегда пробитой.
Но есть миллиарды других орбит —
это мечтаний людских орбиты,
опоясавшие Земли бока,
как нити — поверхность клубка.
У этих орбит миллиард направлений.
И только Земля, не знающая отклонений,
не смеющая с орбиты своей свернуть,
как прожорливая огромная птица,
заглатывает набивший оскомину путь.
Эй, люди, приходите —
будем вместе кружиться
по упругой орбите
моих мечтаний!
Я ребенком был, как и вы,
и, как всякий ребенок,
строил сотни воздушных зданий
в беспредельном пространстве
своей головы,
хоть и вырос я в дымное время,
полное пороха и штыков,
в краю молчаливом и строгом.
Я жил среди деревьев и нежных цветов
и носился по пустынным дорогам.
Я был подобьем укрытой гавани:
ото всех океанов и материков
все мечты и желанья,
разбитые бурями в плаванье,
приставали к моим берегам —
здесь не мог их достать ураган.
Как город, открытый для всех
мореходов бывалых,
я — ребенок — в себе укрывал их.
Представьте одинокий ночлежный дом,
открытый дождям и вьюгам,
куда и ночью и днем
бродяги тянутся друг за другом.
Мое детское сердце —
было ночлежкой оно!
Двери ее всегда были
настежь открыты.
Приходили путники…
Откуда? Со своей орбиты…
Тихонько стучали в окно.
Не было у них ни имени, ни фамилии,
ни паспорта, ни поклажи дорожной —
ведь это были мои мечты,
мои трогательные идиллии,
такие по-детски милые,
они стучали в окно осторожно,
и я бежал отворять —
и они возникали из ночной темноты.
Я постоянно ждал их — и зимой,
и летом,
Я стряхивал снег с их одежды
и вел их к себе —
так встречают свои надежды.
Они уходили через ночь или две,
а то и скорей —
видимо, где-нибудь ждали их тоже…
Но уже топтались у моих дверей
другие прохожие.
…Здесь людно всегда.
Маленький хозяин ночлежки
всегда у дверей.
Фонарь во дворе — как звезда.
Вот снова кто-то стучит. Скорей!
Приходят издалека —
из просторов заснеженных,
из джунглей,
из краев суровых и нежных.
Я понимаю всех, не зная их языка…
Какой-то беглец вбежал на крыльцо.
— Исмаил, укрой меня от погони!.. —
Окровавленное лицо…
Он был как полное молний ненастье…
Приближаются кони!
Удаляются кони…
Потом он пел мне гайдукские песни —
о подлой измене, свободе и счастье —
Потом ушел он.
Явился другой,
с одним подозрительным глазом.
Как звали его, я забыл…
(Сильвер? Старый Флинт? Или Билл?)
Черной тряпицей глаз перевязан.
Старый плащ свисает с плечей —
полы плаща изглодали штормы и ураганы
в океанах, в просоленной бездне ночей.
Он рассказал про заморские страны,
об островах и набегах разбойных,
о всех береговых тавернах,
о заговорщиках в тропиках знойных,
о зажженных на берегу кострах,
о товарищах верных,
смерть презиравших и страх.
Он песни пиратские пел мне потом…
Но и он уплыл.
— Попутного ветра!
Потом другие входили в мой дом:
солдаты, воры, герои —
люди со всего света…
И вот однажды, ночной порой,
пробившись сквозь ветры и вьюги,
первая подруга пришла ко мне на порог.
Робко в дверь постучала — вошла…
Снежинки таяли на волосах у подруги…
Окинула взглядом дом,
излучая потоки тепла…
Мне кажется, будто все это было вчера!
Шарф сняла.
К огню протянула ладони.
О гостья,
самая прекрасная в этом доме!
Много ночей подряд
двери дома были закрыты…
Но вот и она ушла поутру.
Я следил, как парят
концы ее шарфа на веселом ветру.

Еще от автора Исмаиль Кадарэ
Генерал армии мертвых

Роман «Генерал армии мертвых» — это произведение о минувшей мировой войне, несмотря на то, что действие развертывается много позже, в мирное время. Два официальных представителя неназванной страны (но, несомненно, Италии, на сей счет у читателя не остается никаких сомнений) прибывают в Тирану с печальной миссией: посетить места захоронений своих солдат и с помощью выделенных албанскими властями рабочих произвести эксгумацию с тем, чтобы вернуть останки армии на родину…Этот роман албанского писателя И.


Вестник беды. Islama nox

Исторический сюжет в сочетании с современной лаконичной манерой письма придает особую привлекательность произведениям Исмаиля Кадарэ — албанского писателя, многократного претендента на Нобелевскую премию. Предлагаемая вниманию читателя новелла характерна для Кадарэ: она о волнующей не только его теме Востока и Запада, об устремлении из мира несвободы в свободный мир. Как отмечал один из французских критиков, Кадарэ «с необычайной легкостью обращается к истории, находя в ней множество созвучий с современностью».


Прощальный подарок Зла

Исмаиль Кадарэ — многократный кандидат на получение Нобелевской премии по литературе; первый лауреат Международной Букеровской премии. Учился в университете Тираны, а затем в Литературном институте им. А.М.Горького (Москва). С 1996 г. — иностранный член Французской академии.Новелла "Прощальный подарок Зла" ("Lamtumira е së keqes") публикуется по двуязычному албанско-французскому изданию сочинений (Vepra, т. 3. Fayard, 1995).


Великая Стена

Исмаиль Кадарэ (Ismail Kadare; род. в 1936 г.) — албанский поэт, прозаик, эссеист, лауреат нескольких литературных премий, член Французской академии. Окончил историко-филологический факультет Тиранского университета, Литературный институт в Москве. Автор поэтических сборников «Мой век» («Shekulli im», 1961), «О чем задумались эти горы» («Perse mendohen këto male», 1964), «Время» («Koha», 1977); романов «Загубленный апрель» («Prilli i thyer», 1978), «Кто привел Дорунтину» («Ckush е solli Doruntinën», 1986), «Пирамида» («Piramida», 1992)


Рекомендуем почитать
СтихоДневник

Александер Ковешников проживает в Труэ вместе со своим котом Стефаном, которому и посвящено большинство стихотворений...https://vk.com/stihodnevnikhttps://stihi.ru/avtor/koveshnikov1https://proza.ru/avtor/koveshnikovhttps://ficbook.net/authors/1273787.


На склоне пологой тьмы

Дорогой читатель, это моя пятая книга. Написана она в Болгарии, куда мне пришлось уехать из России в силу разных причин. Две книги — вторую и третью — Вы найдёте в московских библиотеках: это «Холсты» и «Амбивалентность», песни и творческие вечера при желании можно послушать на Ютюбе. Что сказать о себе? Наверное, сделать это лучше моих произведений в ограниченном количеством знаков пространстве довольно сложно. Буду счастлива, если эти стихи и песни придутся кому-то впору.Наталья Тимофеева.



Из фронтовой лирики

В сборник «Из фронтовой лирики» вошли лучшие стихи русских советских поэтов-фронтовиков, отразившие героический подъем советского народа в годы Великой Отечественной войны.


Я продолжаю влюбляться в тебя…

Андрей Дементьев – самый читаемый и любимый поэт многих поколений! Каждая книга автора – событие в поэтической жизни России. На его стихи написаны десятки песен, его цитируют, переводят на другие языки. Секрет его поэзии – в невероятной искренности, теплоте, верности общечеловеческим ценностям.«Я продолжаю влюбляться в тебя…» – новый поэтический сборник, в каждой строчке которого чувствуется биение горячего сердца поэта и человека.


Мы совпали с тобой

«Я знала, что многие нам завидуют, еще бы – столько лет вместе. Но если бы они знали, как мы счастливы, нас, наверное, сожгли бы на площади. Каждый день я слышала: „Алка, я тебя люблю!” Я так привыкла к этим словам, что не могу поверить, что никогда (какое слово бесповоротное!) не услышу их снова. Но они звучат в ночи, заставляют меня просыпаться и не оставляют никакой надежды на сон…», – такими словами супруга поэта Алла Киреева предварила настоящий сборник стихов.