Лирика - [9]

Шрифт
Интервал

«Не велика ли на сердце нагрузка?
Ты сердце сравненьями измочалил,
сердце было ночлежкой вначале.
Теперь вокзалом — это что еще?!»)
Не бойтесь за сердце, честное слово,
сердце — приспособление стоящее,
это ясно, друзья, по всему:
раз оно вынесло столько хорошего и плохого,
чтó сравненья поэтов ему?!

Такси над бездной[45]

1
Однажды в темную полночь,
полный радостного покоя,
я в такси возвращался домой.
За стеклами, укутанный тьмой,
сонный гигантский город
опускал усталые веки
на тысячи глаз-огней.
В этот вечер девушка
счастьем меня озарила.
Волнуясь, я думал о ней,
легкий, усталый…
Я был на волшебную лампу похож:
невидимые отблески по сторонам бросая,
я возвращался домой
и сдерживал легкую дрожь,
вспыхивая и погасая.
По черному асфальту скользило такси,
и звезды на влажном покрове земли
ярче сверкали, чем в холодной выси.
Звезды — внизу,
звезды — вверху,
и я с незнакомцем-шофером
в таинственной звездной пыли.
Странное чувство захлестнуло меня
здесь, среди звезд:
до чего ж этот мир,
облитый влагой счастливой,
прекрасен и прост:
от девушки —
и до этих огней!
И стало мне радостней!
И больней…
И внезапно страх разлился в груди —
страх потерять это счастье!
Такси оставляло ночь позади…
Брызгами разлетались влажные огоньки.
А ночь надвигалась со всех сторон,
в машину сквозь стекла лезла извне,
врывалась в мой мозг,
стучала в виски!
Надвигался сон.
Он черными пальцами
взъерошил волосы мне
и в череп забрался —
призрачный гений! —
и вырвал сознанье из его нутра,
и бросил туда пригоршню
мерцающих сновидений!
И тлели они до утра.
2
Мне приснилась
Женева.
Дворец наций пустынен и одинок,
как цифра «1».
Флаги держав, как десятки
раскрашенных льдин,
друг о друга трутся, трещат,
полные благородного гнева.
Мне приснилась Женева.
Уже делегации наций
покинули стены дворца,
улетели, как ветры, направо, налево,
унося за собою бумаги
и оставив лишь флаги
решать неоконченный спор…
Волны озера серого плещут
и бесконечный ведут меж собой
разговор.
В них дворец отражается
вниз головой…
Нити холодного ветра,
сплетаясь с телеграфными
и телефонными проводами,
шар земной опоясали новостями.
Воем ветра распорота тишина!
Атмосфера напряжена…
3
Уже три дня, как держится напряженье.
Земля, убыстряя свое движенье,
окутана беспокойством и жаром.
Холодная траектория — пунктир в пустоте.
Звезды издали зорко следят
за вертящимся шаром.
Он похож в темноте
на спрессованный круглый пожар.
Звезды шепчутся:
— Внимание! У Земли начинается жар…
А она, в лихорадке,
устремляясь в зазвездные дали,
все искала свой путь и кружилась вдали…
Но до звезд хладнокровных не долетали
крики и стоны Земли.
4
Атмосфера напряжена!
Над десятками строгих столов
вращается маленький, синий
глобус Земли.
А над картами —
над стихией красок и линий, —
понимая друг друга без слов,
генералы склонились —
десятки лысых голов.
Руки простерты к меридианам.
Пальцы тянутся к параллелям.
Ногти нацелены в сердце Земли.
С уст поджигателей готово сорваться
короткое слово
«Пли!»
Десятки маленьких глобусов,
вращаясь, просят пощады!
А над ними покачиваются генералы.
Темнеют серые взгляды…
5
На одной половине —
чернокожая ночь, и на ней —
ожоги огней.
На другой половине —
белокожий,
погожий день,
и на нем —
облаков угрюмая тень.
Осень гасит небес синеву.
Ветры в рекруты набирают листву,
пытаясь в срок провести операцию.
Природа, подобно паникующему меньшинству,
объявила всеобщую мобилизацию!
На бульварах
под смертельной бледностью листьев
на устах остывали
поцелуи влюбленных пар.
Последние прихрамывающие трамваи
спешили спрятаться в парк.
На горле улиц сведя
черные руки
стремительного дождя,
ночь задушила последние звуки.
А над черной землей краснели,
как созвездье пылающих ран,
столицы
поджигателей-стран.
(Там не спал
одряхлевший старик Капитал.
Сон готовя земле,
он мечтал
о рассвете в дыму и золе.)
Нервы напряжены!
В пространстве снуют нейтроны —
колдовские, таинственные
плясуны.
Какие формулы и законы
соединят их, чтоб мир погиб,
превратившись в фантастический
гриб?!
6
К вечеру третьего дня
газеты были полны бредовых идей.
Как кленовые листья, дрожали руки людей…
От витающего в атмосфере огня
стали багрово-красными вздыбленные небеса.
До ответа на ультиматум
государства X
осталось
три часа.
По улицам больших городов
вечерний ветер
увлекал стремительные автомобили.
Улицы от бегущих прохожих рябили.
Машины, такси и трамваи,
смешиваясь в причудливой круговерти,
неумолимо приближались к 12-ти часам,
словно к разинутой пасти смерти.
Вечер тысячами черных кистей
красил гигантские глыбы кварталов —
деревья, памятники, дома.
В усталых глазах напыщенных генералов
все темней становилась тьма —
захватов бессмысленных мания…
Лишь глобусы чудом синели во мгле.
— Внимание! Внимание!.. —
Нервы натянуты до предела.
Как рев саксофонов,
газет и радио
завывания!
7
23 часа 30 минут.
— Говорит радиостанция «Альфа»!
Внимание! Внимание!.. —
Миллионы ушей к репродукторам льнут.
Миллионы глаз
на часы неотрывно глядят.
…Тик-так,
тик-так,
тик-так…
Репродукторы хрипло галдят:
— Итак,
сегодня вечером правительство Y
отклонило ультиматум правительства X…
…Тик-так,
тик-так,
тик-так…—
шепчут часы невидимыми устами.
Шар земной —
наивный простак
под туманами и крестами,
под церковными шпилями,
под седыми гаммами колоколов…
Положенье войны!

Еще от автора Исмаиль Кадарэ
Генерал армии мертвых

Роман «Генерал армии мертвых» — это произведение о минувшей мировой войне, несмотря на то, что действие развертывается много позже, в мирное время. Два официальных представителя неназванной страны (но, несомненно, Италии, на сей счет у читателя не остается никаких сомнений) прибывают в Тирану с печальной миссией: посетить места захоронений своих солдат и с помощью выделенных албанскими властями рабочих произвести эксгумацию с тем, чтобы вернуть останки армии на родину…Этот роман албанского писателя И.


Вестник беды. Islama nox

Исторический сюжет в сочетании с современной лаконичной манерой письма придает особую привлекательность произведениям Исмаиля Кадарэ — албанского писателя, многократного претендента на Нобелевскую премию. Предлагаемая вниманию читателя новелла характерна для Кадарэ: она о волнующей не только его теме Востока и Запада, об устремлении из мира несвободы в свободный мир. Как отмечал один из французских критиков, Кадарэ «с необычайной легкостью обращается к истории, находя в ней множество созвучий с современностью».


Прощальный подарок Зла

Исмаиль Кадарэ — многократный кандидат на получение Нобелевской премии по литературе; первый лауреат Международной Букеровской премии. Учился в университете Тираны, а затем в Литературном институте им. А.М.Горького (Москва). С 1996 г. — иностранный член Французской академии.Новелла "Прощальный подарок Зла" ("Lamtumira е së keqes") публикуется по двуязычному албанско-французскому изданию сочинений (Vepra, т. 3. Fayard, 1995).


Великая Стена

Исмаиль Кадарэ (Ismail Kadare; род. в 1936 г.) — албанский поэт, прозаик, эссеист, лауреат нескольких литературных премий, член Французской академии. Окончил историко-филологический факультет Тиранского университета, Литературный институт в Москве. Автор поэтических сборников «Мой век» («Shekulli im», 1961), «О чем задумались эти горы» («Perse mendohen këto male», 1964), «Время» («Koha», 1977); романов «Загубленный апрель» («Prilli i thyer», 1978), «Кто привел Дорунтину» («Ckush е solli Doruntinën», 1986), «Пирамида» («Piramida», 1992)


Рекомендуем почитать
Стихи

Алла Зимина (Ольга Григорьевна Олсуфьева, 1904-1986) – поэтесса, литературный работник, актриса. В 1936 году была арестована в Москве, получила 3 года “за подготовку террористического акта”, отбывала срок в Воркутлаге. Освободившись, не получила права жить дома (“минусы”); жила в Воркуте с мужем И.А. Богоразом тоже репрессированным в 30-е годы. С 1952 года они жили в Игарке. В конце 50-х оба были реабилитированы. Всю жизнь Алла Зимина (литературный псевдоним) писала стихи; в 40-е-50-е годы стала сочинять к ним музыку, исполняла свои песни под собственный аккомпанемент на гитаре.С 1956 года жила в Москве, умерла в январе 1986 года в возрасте 82 лет.


Навсегда

В книге лирики Юрия Окунева «Навсегда» новые стихи и избранные стихи разных лет. Как бы через всю жизнь, идут через всю книгу стихи, посвященные другу с отроческих лет Михаилу Луконину. Любовь к родине, к женщине, к друзьям, к учителям, к музыке, к искусству звучит как лейтмотив всей книги. Эта любовь — навсегда.


На склоне пологой тьмы

Дорогой читатель, это моя пятая книга. Написана она в Болгарии, куда мне пришлось уехать из России в силу разных причин. Две книги — вторую и третью — Вы найдёте в московских библиотеках: это «Холсты» и «Амбивалентность», песни и творческие вечера при желании можно послушать на Ютюбе. Что сказать о себе? Наверное, сделать это лучше моих произведений в ограниченном количеством знаков пространстве довольно сложно. Буду счастлива, если эти стихи и песни придутся кому-то впору.Наталья Тимофеева.


Из фронтовой лирики

В сборник «Из фронтовой лирики» вошли лучшие стихи русских советских поэтов-фронтовиков, отразившие героический подъем советского народа в годы Великой Отечественной войны.


Почти напоследок

Поэзия Евгения Евтушенко всегда была страстным посланием своему читателю, слушателю, в котором поэт ищет умного собеседника не только в роли единомышленника, но и Оппонента. Книга Е. Евтушенко - продолжение разговора с читателем о гражданской зрелости, ответственности за свое предназначение на земле.


Трава и дым

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.