Лингвистические особенности американского военного сленга и способы его перевода на русский язык - [12]
4) «временные параметры: сроки службы», new boots (букв. «новые ботинки») – новобранцы, прибывшие на службу, у которых все абсолютно новое63.
Подобная систематизация сленга представляется достаточно логичной, но довольно сжатой и неполной. Её наибольшим недостатком, на наш взгляд, является отсутствие таких важнейших в данной области тематических групп, как «боевые действия», «войны».
В своем словаре американского военного сленга В.И.Шляхов использует его классификацию по двадцати двум лексико- семантическим подгруппам, например «корабли, техника, оружие, электроника и огонь из различных видов оружия», «знаки различия, звания и воинские спе-циальности, награды, форма» и т.п.64
Однако подобная систематизация носит весьма общий и мало-упорядоченный характер.
Гораздо более системную классификацию предлагают И. В. Белова и Ю. Е. Павлова. Они выделяют четыре основные ЛСГ, которые, в свою очередь, разделяются на более мелкие.
Так, среди группы, выражающей отношения между людьми, выделяют сленгизмы, отражающие:
а) повседневные взаимоотношения (apple polisher -подхалим, Chief of Staff -жена офицера, chow hound -обжора, dilhert -простак, Army brat -ребенок военнослужащего, bat the breeze -болтать, to blind -ругаться, pard- приятель);
б) взаимоотношения между различными категориями военнослужащих в зависимости от звания н должности (area bird -дневальный, dogface,boot -новобранец, zebra -сержант, top kick -первый сержант, chicken– полковник, approach march подход к начальнику);
в) взаимоотношения между военнослужащими различных государств (например, Itie- итальянский солдат, Anzac, digger – австралийский солдат, Jap японский солдат).
В группе, выражающей человеческую деятельность, выделяются три подгруппы:
а) деятельность во время повседневной службы (dog-watch «собачья вахта» с 4 до 6 часов, to bust -разжаловать, to police the barracks– делать уборку в казармах, to barbarize -надраивать, чистить);
б) деятельность во время боевых действий to dirt – залегать в окопе, dingaling -допрос военнопленного, to go over the top -идти в атаку», to get one «получить ранение», to take to the field– начинать действия);
в) деятельность во время учений (battle inoculation -обучение в условиях, максимально приближенных к боевым, to jawbone -тренироваться, antics – тактические учения).
Третья группа условно обозначена как «Свободное время». К ней можно отнести такие сленгизмы, как: dickyleave -самоволка, dicky run -кратковременное увольнение», anchor chain liberty -самовольная отлучка, barrage -выпивка, попойка.
И наконец, к последней группе, отражающую явления и предметы окружающей военнослужащих среды следует отметить следующие подгруппы:
а) еда (ink, Java -кофе, аrmу biscuit -сухарь, bug juice – спиртное, bare navy -мясные консервы, chop -еда);
б) одежда и обмундирование (ammos -походные ботинки, basin hat -шлем, cheese cutter -парадная фуражка, dinks -обмундирование, Long Jobans -кальсоны);
в) вооружение и военная техника (например, hely, chopper -вертолет, egg -бомба, мина, equalizer -оружие, винтовка, rat trap -подводная лодка, grease box– танк);
г) состояние здоровья: (basket case -тяжелораненый, played out истощенный, to be on a puny list -находиться на учете в больнице, chopped -убитый);
д) настроение, психическое состояние (dischargeitis -нервное возбуждение в связи с увольнением, fantod -нервничающий офицер, cheerful but subdued – в бодром настроении, но удрученный);
е) части человеческого тела (bean -голова, landing gear -ноги)65.
Приведенные примеры наглядно показывают возможность существования самых различных вариантов лексико-семантической систематизации военного сленга. Однако, следует отметить, что в силу разнообразия и динамичности его развития, любое такое разделение будет оставаться достаточно условным.
Выводы по второй главе:
1. Американский военный сленг представляет собой лексический слой языка, употребляемый в неформальном общении в среде военнослужащих для выражения отношения, передачи эмоций и оценки говорящего. Для него характерно непременное наличие эмоциональности, экспрессивности и оценки, что определяет его основную функцию – экспрессивную. Она выражает шутливое, ироничное, насмешливое отношение к действитель-ности, и ей чужда приподнятость и высокопарность.
2. Пути пополнения и способы образования американского военного сленга, не имеют принципиальных отличий от аналогичных процессов в литературном языке. Следует лишь отметить, что лексика военного сленга возникает в устной разговорной речи с ее непосредственным непринужден-ным живым общением, что и обусловливает ее своеобразие.
3. Для систематизации военного сленга целесообразно использовать лексико-семантические группы составленные по принципу его разделения по различным признакам, объединенным общим компонентом значения.
3 Способы перевода американского военного сленга на русский язык
3.1 Специфические особенности перевода военного сленга
Своеобразие военного сленга обуславливает специфику его перевода.
Сленг это элемент просторечной, разговорной лексики. Ему закрыт доступ в официальные документы, где на первом месте стоят сжатость, точность и недвусмысленность лексики: воинские уставы, наставления, инструкции, донесения, и т. п. Однако там, где языку требуется придать экспрессивность, выразительность, эмоциональную окраску: прежде всего в военно – публицистической и особенно художественной литературе, фильмах на военную тематику, значение использования сленга трудно переоценить.
Книга адресована всем читателям, интересующимся программным обеспечением. Рассмотренные программы рассчитаны как на начинающих, только осваивающих компьютер, так и на опытных пользователей программного обеспечения. Среди огромного количества описанных программ (более 500!) вы найдёте все, что может понадобиться в повседневной работе за компьютером современному человеку. Кроме того, вы сможете выбрать наиболее подходящую для себя программу. Уникальность издания — в наличии двух компакт-дисков, на которых представлены бесплатные и триал-версии всех описываемых программ.
В молодости Пастернак проявлял глубокий интерес к философии, и, в частности, к неокантианству. Книга Елены Глазовой – первое всеобъемлющее исследование, посвященное влиянию этих занятий на раннюю прозу писателя. Автор смело пересматривает идею Р. Якобсона о преобладающей метонимичности Пастернака и показывает, как, отражая философские знания писателя, метафоры образуют семантическую сеть его прозы – это проявляется в тщательном построении образов времени и пространства, света и мрака, предельного и беспредельного.
Подготовленная к 135-летнему юбилею Андрея Белого книга М.А. Самариной посвящена анализу философских основ и художественных открытий романов Андрея Белого «Серебряный голубь», «Петербург» и «Котик Летаев». В книге рассматривается постепенно формирующаяся у писателя новая концепция человека, ко времени создания последнего из названных произведений приобретшая четкие антропософские черты, и, в понимании А. Белого, тесно связанная с ней проблема будущего России, вопрос о судьбе которой в пору создания этих романов стоял как никогда остро.
Книга историка Джудит Фландерс посвящена тому, как алфавит упорядочил мир вокруг нас: сочетая в себе черты академического исследования и увлекательной беллетристики, она рассказывает о способах организации наших представлений об окружающей реальности при помощи различных символических систем, так или иначе связанных с алфавитом. Читателю предстоит совершить настоящее путешествие от истоков человеческой цивилизации до XXI века, чтобы узнать, как благодаря таким людям, как Сэмюэль Пипс или Дени Дидро, сформировались умения запечатлевать информацию и систематизировать накопленные знания с помощью порядка, в котором расставлены буквы человеческой письменности.
Стоит ли верить расхожему тезису о том, что в дворянской среде в России XVIII–XIX века французский язык превалировал над русским? Какую роль двуязычие и бикультурализм элит играли в процессе национального самоопределения? И как эта особенность дворянского быта повлияла на формирование российского общества? Чтобы найти ответы на эти вопросы, авторы книги используют инструменты социальной и культурной истории, а также исторической социолингвистики. Результатом их коллективного труда стала книга, которая предлагает читателю наиболее полное исследование использования французского языка социальной элитой Российской империи в XVIII и XIX веках.
У этой книги интересная история. Когда-то я работал в самом главном нашем университете на кафедре истории русской литературы лаборантом. Это была бестолковая работа, не сказать, чтобы трудная, но суетливая и многообразная. И методички печатать, и протоколы заседания кафедры, и конференции готовить и много чего еще. В то время встречались еще профессора, которые, когда дискетка не вставлялась в комп добровольно, вбивали ее туда словарем Даля. Так что порой приходилось работать просто "машинистом". Вечерами, чтобы оторваться, я писал "Университетские истории", которые в первой версии назывались "Маразматические истории" и были жанром сильно похожи на известные истории Хармса.
Книга рассказывает о жизни и сочинениях великого французского драматурга ХVП века Жана Расина. В ходе повествования с помощью подлинных документов эпохи воссоздаются богословские диспуты, дворцовые интриги, литературные битвы, домашние заботы. Действующими лицами этого рассказа становятся Людовик XIV и его вельможи, поэты и актрисы, философы и королевские фаворитки, монахини и отравительницы современники, предшественники и потомки. Все они помогают разгадывать тайну расиновской судьбы и расиновского театра и тем самым добавляют пищи для размышлений об одной из центральных проблем в культуре: взаимоотношениях религии, морали и искусства. Автор книги переводчик и публицист Юлия Александровна Гинзбург (1941 2010), известная читателю по переводам «Калигулы» Камю и «Мыслей» Паскаля, «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет и «Дамы с камелиями» А.