Ликующий джинн - [44]

— Тогда, — сказал шеф, — я позволю себе посмотреть, что за игрушки были у вас в карманах. Согласитесь, после того занятного приборчика, который я реквизировал для пользы общества у Славика, вы меня заинтересовали не на шутку.

Он нагнулся за сумкой, поставил ее на колени, вжикнул молнией и стал выкладывать на стол одно за другим изъятое из карманов пленников. Носовые платки, бумажник, две связки ключей, две ручки и карандаш, блокнот… Открыв бумажник, шеф скользнул пальцем по тонюсенькой пачке денег.

— Могло быть и побольше… — проворчал он.

Кубик на это ничем не ответил.

Последним на столе оказался картридж. Картридж шеф задумчиво покрутил в руке. Отложил в сторону от добытого из карманов пленников. Потом поднял глаза на Кубика.

— Это все? Все, что у вас было на момент, так сказать, задержания?

Больше всего художника смущала его дурацкая седая борода. Он привык во время любого разговора касаться ее, поглаживать, а теперь рука его, направившись было к бороде, отдергивалась на полпути. Шеф заметил это.

— Гуашь? — участливо спросил он.

— Не масло же! — позволил себе рассердиться художник.

— Не будет ли лучше вам смыть ее? Я думаю, это поможет и нашей беседе.

Кубик мрачно кивнул шефу и встал.

— Туалет в глубине зала, направо. А ты, Славик, посиди здесь, сходишь после.

В туалете Кубик немедленно подошел к крану и стал смывать белую краску с бороды. Потом вытерся полотенцем, которое подал ему прислуживающий в туалете мужчина в черном костюме, при галстуке. Лицо его было невозмутимым, как будто каждый день он видел здесь, как смывают с бород ту или иную краску. Может быть, так оно и было. Вытерев насухо лицо и глянув на себя в зеркало, Кубик удовлетворенно крякнул. Борода его снова горела весело и беззаботно.

— Ну вот, — по-домашнему тепло сказал шеф, увидев рыжебородого Кубика, — теперь совсем другой коленкор. А то вздумали сыграть со мной в бог весть какую игру. Прямо мальчишка вы, Виктор Александрович! Такой театр! Кстати, зачем вообще была эта маскировка?

Кубик промолчал, а Славик про себя заметил, что молчал он в точности как школьник, которого приперли к стенке.

— Тогда давайте, дорогой мой, перейдем к следующей теме, — все так же дружелюбно предложил шеф.

— Какой? — шевельнулся Кубик.

— Уж будто вы не знаете. Откуда, как, почему, зачем? Откуда ваши игрушки — вот мой главный вопрос. Какая организация их сделала? Какой гений претворил, так сказать, сказку в быль?

— Может, вы бы представились? — заговорил наконец художник. — Я ведь знаю вас только как мецената, а вы… — Кубик недоговорил.

Шеф вздохнул.

— Не хочу нагружать вас лишними знаниями. Считайте, что я тот человек, с которым лучше поделиться тайной, чем скрыть ее от него. Давайте лучше перейдем к моему делу. — Слово "моему" он подчеркнул, как бы отрезав все остальные дела как несущественные. — Так как?

Теперь вздохнул Кубик. Помолчал. Славик напрягся — как-то он начнет отвечать?

— Ладно… Тогда я для вас — человек, который рассказывает необыкновенные вещи. История очень непростая, — предупредил он. — И главное — вам придется в нее поверить. Иначе ничего не получится.

Шеф чуть заметно поморщился.

— Грузите, — сказал он, — так, кажется, говорят в некоторых кругах?

— Мы со Славиком побывали на другой планете…

Славик обомлел: Кубик раскрывает их самую большую тайну?! Зачем?!

Славик обомлел, а шеф сморщился еще больше, словно у него что-то внезапно сильно заболело.

— Вы считаете, что лапша на ушах мне не помешает? — не переставая морщиться, спросил он.

— Вы сами, Роман Савельевич, сказали, что та вещичка скорее из области фантастики.

Шеф покрутил головой, словно галстук его был сильно затянут.

— Но ведь это было только к слову!.. Ну ладно, продолжайте.

— Сперва пришельцы побывали у нас, — недовольным почему-то голосом докладывал Кубик, — потом они прилетели за нами: им понадобилась помощь. Подробности я опускаю, они вас не должны интересовать.

Славик не знал, что и думать. Его старший друг, участник полета на Кукурбиту, "раскололся"? Он все-все рассказывает?! Почему?!! Ведь он говорил про ловушку! В чем она?

Шеф кивал Кубиковым признаниям.

— Правильно. Хотя кое-что я как-нибудь послушаю. Потом.

— Эту помощь мы им оказали, в благодарность они одарили нас…

— Чем же?

— Меня — красками; вы их видели…

— Ну, краски…

— А тот пейзаж? Вы думаете, такое может присниться?

Шеф помолчал, все еще морщась.

— Хорошо. А что получил Славик?

— Невидяйку.

— Ах, она так называется? Занятно. Но она в самом деле либо из фантастики, либо из старой русской сказки. Шапка, так сказать, невидимка… Либо… Нет, не знаю.

Славик, исподлобья взглядывающий на шефа-робота, заметил, что у него дернулась одна щека, другая, а руки, потирающие друг дружку, чем дальше, тем становились подвижнее, тем сильнее сжимали то один, то другой палец. Честный рассказ Кубика ему явно не нравился.

— Так вы говорите, что невидяйка, краски, пейзаж… это все оттуда?

— Откуда же еще, — уверенно ответил художник. — Там нам подарили еще одну вещичку, — Кубик не давал теперь шефу передышки. — Некий прибор…

Славик решил замкнуться. Пусть будет как будет. Может, и Кубик плетет паутину?