Лихорадка в квартале Маре - [9]

С усталым видом он потер подбородок, на нем, как и на щеках, щетина росла очень быстро. Ему было не более двадцати трех лет, прилично одет, но выглядел старым, ужасно старым и не очень понятным. Его широкий лоб мыслителя усугублял странное, непонятное чувство, которое вызывало его присутствие.

Он продолжал:

– Итак, вы не можете мне ответить?

Я улыбнулся:

– Вы не Мартина Кароль… Завтра о вас все забудут. Наверняка, я последний, кто пришел надоедать вам по этому поводу.

– Ну и прекрасно. И неплохо было бы побыстрее закончить с вами эту проблему. А вообще, что я могу сказать? Видно, вам здорово не хватает сюжетов, а? Никогда не думал, что журналисты живут вот такими крохами. Да, впрочем, какая газета?

– «Крепю».

– «Крепю»?

– «Крепюскюль».

– Ах, да! А разве я еще не говорил ни с кем из ваших?

– Возможно. Но я хочу добавить подробностей для провинциального выпуска.

– Как ваша фамилия?

– Далор.

– Не знаю такой.

– Я подписываю свои материалы очень редко, потому что делаю приложения к материалам других коллег. Понимаете, убийство ростовщика – довольно богатая тема, не оскорбляющая ничьих чувств. Я очень заинтересован в этой статье, и если вы предоставите мне необходимые элементы для ее написания, то увидите, что я умею отблагодарить и…

Он перебил меня:

– У меня одно желание: чтобы меня оставили в покое. И не нужны мне ваши деньги!

– Хорошо, хорошо, месье. Не обижайтесь…

Я закашлялся.

– …не обижайтесь, я не хотел вас оскорбить.

– Ладно. Но Господи Боже мой! Вы понимаете, что это может вывести из себя кого угодно. И это всякий раз такая морока, если какой-нибудь гражданин, к своему несчастью, обнаружит труп убитого человека?

– Если убитый человек неординарен, то да. И напоминаю вам еще раз: ростовщик – личность неординарная.

Он пожал плечами:

– Давайте кончать. Я выдам вам всю историю, но предупреждаю: не могу сказать ничего больше того, что рассказал вашим собратьям, а также полиции.

– Ничего, расскажите все равно.

Естественно, его рассказ ничем не отличался от того, что я прочел в прессе. «…Зайдя к Кабиролю…»

– …чтобы заложить одну вещь, не правда ли?– заметил я.

Он не встал на дыбы, но сказал весьма твердо:

– А это обязательно – вмешиваться в мою личную жизнь?

– Нет, но знаете, мне в моей жизни тоже приходилось оставаться без единого франка. И, кажется, даже гораздо чаще, чем другим. Ничего в этом постыдного нет. Продолжайте, пожалуйста…

Когда он закончил, я взял слово:

– Прекрасно. А вы не можете сейчас вспомнить какую-нибудь деталь, которую забыли сообщить полиции? Вы понимаете, что это значит, не правда ли? Мелкая упущенная подробность, а вот сейчас она вдруг всплыла в вашей памяти?

Улыбнувшись, он отрицательно помотал головой:

– Я понимаю, что вы огорчены, месье Далор, но я вас предупредил.

– Все равно, спасибо, месье Баду.

Он открыл мне дверь. Я переступил порог.

– Мы оба потеряли время,– сказал он вместо прощания.

Я не считал, что потерял свое.

Вернувшись домой, я позвонил в Агентство. Ничего нового.

Взяв телефонную книгу, я обнаружил пять абонентов по фамилии Баду с разными именами.

Первый, которого я поймал при посредстве его секретарши, оказался тем, кто нужен.

– Алло? Месье Альбер Баду?

– Да, это я.

У него был сильный, уверенный голос, немного хамоватый. Голос типа, которого кормят бифштексами с кровью.

– С вами говорит Нестор Бюрма. Я звоню вам по поводу…

Он меня прервал и продолжал со смехом, который сбил меня с толку:

– …по поводу моего сына, да, я знаю. А какова ваша профессия, месье Бюрма? Незарегистрированный адвокат? Адвокат не у дел? Давайте выясним все сразу, вы уже не первый, кто предлагает свои услуги. Ваш номер третий. Люблю порядок.

– Я детектив, месье.

– Инспектор?

– Частный детектив.

Он прыснул со смеху:

– О! Вот это здорово! Прекрасно! Частный детектив куда лучше, чем адвокат. В моем списке вы первый из этой категории. Но что бы там ни было, у вас тоже мало шансов отхватить гонорар, так же, как и у тех господ законников. Не везет, а? А немножко денег вам сейчас было бы кстати, не так ли?

Он соображал быстро. Слишком быстро на мой вкус, и я уже было подумал, что позвонил напрасно.

– Никто не отказывается от небольшой суммы денег, месье.

– Со мной,– сказал он, продолжая смеяться,– вы не будете иметь этого удовольствия. Сходите-ка лучше к ростовщику, ведь не может быть, чтобы их всех поубивали.

– Дело не в этом…

– Без шуток? Ну, а в чем же дело? Вы же не можете мне не сказать, о чем речь? Я ведь не круглый идиот! Послушайте, папаша…

И он выдал мне монолог, где серьезное чередовалось со смешным.

– …как только один глупый папин сынок бросил взгляд на труп негодяя, погибшего насильственной смертью, целая куча вампиров и пиявок навострила ушки и пытается использовать ситуацию, чтобы отхватить немного деньжат. Если вдруг сынуля окажется в трудном положении, то папа, возможно, раскошелится. Так вот, ошибочка вышла, господин хороший. У моего сына не будет неприятностей. Я его знаю. Он достойный портрет моей покойной первой жены. Абсолютно ни на что не годен, даже для убийства ростовщика. Это было бы слишком красиво. А потом, хотя бы и так… Он захотел жить своей жизнью отдельно от меня, да?