Личная власть - [58]

Как сейчас помню, папа разозлился на своего друга. В то время не было мобильных телефонов, и он пошел к нему домой. Мне хотелось было остановить его и сказать, что это я взял деньги. Но я сильно испугался, что мне влетит, и промолчал. Папа вернулся очень расстроенный, они тогда сильно поругались с дядей Митей. Тот, естественно, все отрицал и говорил, что никаких денег не брал, но папа ему так и не поверил. С тех пор они больше не общались, хотя раньше были очень близкими друзьями.

Деньги, которые я украл у отца, мы с ребятами потратили в один день. Покупали самый дорогой алкоголь, сигареты, катались на аттракционах в парке и веселились. Точнее, больше веселились друзья, а я чувствовал себя отвратительно. Мысль о том, что я стал вором, не покидала меня ни на минуту. Концовка нашего празднества вышла совсем печальной. Цик стал каким-то зеленым, а потом вообще потерял сознание. Мы его били по щекам, потом поволокли в какой-то лес, купали в ручье, но он так и не пришел в себя.

В итоге нам пришлось вызвать скорую помощь, потому что Цик не приходил в сознание. Как сейчас помню – его увезли на машине с мигалками, а мы с Вядом стояли и растерянно смотрели вслед. Потом прибежала мама Цика со слезами на глазах и начала расспрашивать нас о происшедшем. Мы молчали. К счастью, все обошлось. Цик выжил, две недели он пролежал в больнице с алкогольным отравлением. Ему каждый день делали клизмы и промывали желудок, после этих процедур он вообще перестал употреблять алкоголь, да и мы с друзьями тоже решили, что пора завязывать с такими экспериментами.

Несмотря на то, что с Циком тогда все обошлось, у меня остался очень большой должок перед отцом. Ведь из-за моей выходки он поругался с другом. Держать это в себе было мучительно, но я не представлял, как можно об этом рассказать, да и реакция отца могла быть непредсказуемой. Едва ли не каждый раз, приезжая к родителям домой, я вспоминал тот день, когда вытащил у папы зарплату…

Утром, несмотря на бессонную ночь, я вышел на пробежку. Хоть и недавно приехал с Эльбруса, где почти всегда светит солнце, в Москве его уже не хватало. Светили только фонари, а над ними висело тяжелое свинцовое небо. После пробежки все как обычно – холодный душ, тридцать минут чтения развивающей литературы, завтрак и дорога на работу.

В обед я позвонил отцу, попросил его о встрече в кафе рядом с домом родителей. С трудом, через папиных сослуживцев, мне удалось найти телефон дяди Мити. Изрядно волнуясь, я позвонил ему и назначил встречу в том же месте и в то же время, что и с отцом. Он вначале не понимал, зачем ему приезжать, но я настоял на своем, сказав, что это очень важно. Теперь мосты были сожжены.

По дороге к месту встречи меня всего трясло… Причем в буквальном смысле слова. Таких ощущений я не испытывал никогда – ни перед прыжком с парашютом, ни в бойцовском клубе, ни при восхождении на Эльбрус. Признаться в совершенной тобой подлости, а именно так можно было охарактеризовать мой поступок, оказалось самым сложным делом.

Для меня очень важно папино мнение, и я боялся, что потеряю его уважение навсегда. Отец – очень честный и порядочный человек, и мне всегда хотелось, чтобы он мной гордился. Тут дело даже не в самой краже, а в том, что я столько лет молчал. Из-за моей трусости пострадал другой человек. У меня не было никакого плана, как вытащить скелет из шкафа и признаться в краже. Просто знал, что это необходимо сделать, и точка.

Я пришел на десять минут раньше назначенного времени. Никого еще не было, у меня была возможность подготовиться к встрече и еще раз все обдумать. Минут через пять вошел отец. Я крепко пожал ему руку и предложил сесть.

– Почему решил встретиться здесь, а не дома? – недоуменно спросил отец. – Мама как раз твой любимый капустный пирог испекла…

– Есть один разговор, который лучше вести на нейтральной территории, – ответил я.

Отец нахмурил брови, стараясь понять, о чем это я, какие причины заставили меня пойти на этот шаг.

– Тебе что-нибудь заказать? Чай, кофе?

– Нет, спасибо, – уже помягче сказал папа. – Меня мама твоя сейчас как раз покормила, чтобы я в ресторанах деньги не тратил.

Чтобы хоть как-то протянуть время, я позвал официантку и заказал облепиховый чай в большом чайнике и попросил принести три кружки.

– А что, еще кто-то придет? – спросил озадаченно отец.

– Да, один старый друг.

Не успел я завершить фразу, как медленно открылась дверь кафе, и вошел дядя Митя. Отец его не видел, так как сидел спиной к входу. Я поднял руку, и дядя Митя зашагал в нашу сторону. С каждым его шагом я чувствовал, как нарастает внутри меня напряжение, как перехватывает дыхание. Сейчас придется выложить всю правду, которую я скрывал долгое время.

– А это еще кто? – возмущенно спросил отец, увидев бывшего друга.

– Пап, я сейчас все объясню, дай, пожалуйста, мне пять минут, – несмотря на свой лихой взлет по карьерной лестнице и множество достижений в разных сферах жизни, я, как и в детстве, боялся гнева отца.

– Что объяснишь? С ворами я дел не имею. Зачем пришел? Совесть замучила? – возмущенно спросил он дядю Митю. Отца можно было понять, ведь он до сих пор не мог примириться с очевидным, на его взгляд, предательством друга.