Личная власть - [59]

– Да я вообще не к тебе пришел, а к твоему сыну, дело у него есть какое-то, – дядя Митя постарался ответить сдержанно. Но я заметил, что ему очень неприятно происходящее.

Отец же вышел из себя. Он вскочил со стула и решил вытолкать дядю Митю из кафе. Если бы я не остановил его, дело дошло бы до драки.

– Стоп! – достаточно громко, но в тоже время не срываясь на крик, сказал я, при этом приложив все усилия удержать жесткий и тяжелый взгляд. Отец с дядей Митей опешили и остановили перебранку, удивленно глядя на меня.

– Сядьте оба за стол, пожалуйста, – проговорил я спокойно, с небольшим нажимом, – у меня есть кое-что важное для вас обоих.

Видимо, отец не ожидал такой прыти от своего сына и покорно сел за стол. Дядя Митя последовал за ним. Повисло мертвое молчание. У меня было чувство, что я ныряю в ледяную воду и не знаю, вынырну ли. Что подумает обо мне отец? Будет ли он дальше общаться со мной? Однако деваться некуда, и я все-таки решил начать:

– Я пригласил вас сюда, чтобы рассказать то, что касается нас троих.

В горле пересохло. Все-таки я сделал усилие и продолжил:

– Папа, в тот день, когда у тебя пропали деньги, их взял я, а не дядя Митя, – сказав это, я увидел в глазах отца то, что боялся увидеть все эти годы – разочарование.

Далее я во всех подробностях рассказал, как это все произошло. На что мы потратили деньги, что в итоге Цика увезли в больницу из-за меня и так далее. Слушая мой рассказ, отец то сжимал кулаки, то слабо улыбался, то качал головой. Я рассказал, что все эти годы мне было невыносимо сложно держать это в себе, что я больше не могу скрывать правду, и попросил прощения.

– Да уж… Не ожидал от тебя такого, сынок, – разочарованно сказал отец. – А я ведь тогда чуть дядю Митю в суд не затащил, хорошо, мать твоя меня остановила. Надо было тебе сразу во всем сознаться, было бы гораздо лучше, мы бы тогда не наломали столько дров. Ну что ж теперь, – постепенно отца начало отпускать. – Что было, то было, прошлого не вернуть. Думаю, для тебя это хороший урок. Я тебя с самого детства учил – все тайное рано или поздно становится явным, поэтому всегда говори правду. А для себя я понял – меньше надо поддаваться эмоциям, и вначале разбираться на холодную голову, а потом бросаться в пекло.

Дядя Митя все это время сидел молча, трудно даже представить, о чем он думал, слушая всю эту историю.

Отец сделал глубокий вдох.

– Ну, раз уж сегодня у нас день такой… – он сделал еще один вдох, собираясь с мыслями и подбирая слова. – Мить, я был не прав, подозревая тебя в краже. Я всегда ценил нашу дружбу, и каждый раз, вспоминая этот случай, хотел, чтобы его не было. Прости за то, что я вообще мог о тебе такое подумать.

Дядя Митя улыбнулся:

– Что-то в горле пересохло от ваших семейных проблем.

– Может, что-нибудь закажем? – произнесли мы одновременно и, переглянувшись, так громко рассмеялись, что посетители кафе начали на нас оборачиваться.

Спустя какое-то время я оставил отца и дядю Митю вдвоем и поехал домой. Выйдя из кафе, я почувствовал небывалое облегчение. Как будто тяжеленный Эльбрус с моих плеч свалился. Я обернулся и увидел через стекло, как разговаривают два старых друга. Теперь я мог быть спокоен. Все-таки решился, развязал этот узел и рассказал о том, что меня так давило все эти годы. Я и не заметил, как на глазах выступили слезы.

Когда я вернулся домой, зазвонил телефон. Мама обеспокоенно спрашивала, что это за встречи в каких-то кафе и куда я дел отца, его до сих пор нет. Пришлось рассказать все и ей, но теперь это было намного легче. Конечно, мама отреагировала эмоционально, ахала и охала, но в конце пожалела меня. И пригласила на капустный пирог. Мама всегда поймет и простит. Как же я ее люблю!

Долгожданное «да»

Вторым шагом в «день обрубания хвостов» был визит к Алене. Я больше не хотел довольствоваться телефонными разговорами и короткими свиданиями. Я хотел, чтобы эта девушка была рядом со мной всегда.

Перед выходом на улицу я мельком глянул в зеркало и замер. Так получилось, что события последних недель отнимали все силы и время, мне было не до разглядывания себя. А сейчас я стоял перед зеркалом и не понимал, я это или нет. В зеркале отражался подтянутый парень – оказывается, я похудел! Плечи стали шире, осанка прямая. Лицо, загоревшее под горным солнцем, взгляд полностью уверенного в себе человека. Чудеса, да и только!

Я специально не предупредил Алену о своем приходе. И когда она открыла дверь, от удивления замерла на пороге.

– Ой, что ты здесь делаешь?

– Алена, привет! Вот, пришел поговорить с твоим отцом, впустишь?

Алена молча пропустила меня в квартиру. В дверях комнаты появился Виктор Михайлович. При виде меня его лицо стало жестким. Но я не отвел взгляда, как сделал бы раньше. Мы молча смотрели в глаза друг другу, и эти мгновения решили все. Отец Алены отступил в сторону и сделал приглашающий жест рукой. Я услышал облегченный вздох Натальи Сергеевны.

Разговор, конечно, был нелегким. Сразу перехватив инициативу, я уже не отступал. Не мямлил, не расплывался, как в прошлый раз, говорил твердо и четко. И мне удалось убедить Виктора Михайловича, что жить вместе без регистрации – это не «распущенность» и не «баловство». А штамп в паспорте – не гарантия счастья и любви.