Лев Толстой — провидец, педагог, проповедник - [46]
При разработке религиозно-нравственного учения или «науки жизни» перед Толстым во всей сложности и многообразии встали проблемы эстетики, определения целей и назначения искусства в жизни человека и человечества. Ничтожные произведения, по мысли писателя, извратили в большинстве людей способность заражаться подлинным искусством и лишили их возможности познать высшие чувства. Поэтому люди «воспитываются и живут без смягчающего, удобряющего действия искусства и потому не только не двигаются к совершенству, не добреют, но, напротив, при высоком развитии внешних средств, становятся все дичее, грубее, жесточе»[180]. Наука и искусство «связаны между собой, как легкие и сердце», наука вводит в сознание людей истины, искусство «переводит эти истины из области знания в область чувства»[181].
В трактатах «Об искусстве», «Что такое искусство?» Толстой сформулировал ряд идей о роли искусства в воспитании детей. Писатель глубоко изучал историю всех эстетических теорий, пытаясь установить связь снижения нравственного потенциала общества с тем ложным направлением, которое, по его мнению, приняло официальное искусство в буржуазной цивилизации.
Анализ существовавших тогда эстетических теорий позволил Толстому обосновать главнейшую цель искусства как одного из средств формирования нравственного сознания, а потому и прогресса, т. е. движения вперед человечества к совершенству. Искусство есть очень определенный и необходимый в каждое данное историческое время «орган жизни человечества, переводящий разумное сознание людей в чувство»[182] и потом в дело и жизнь. Такое заключение Толстого совпадает с оценкой роли искусства в современной этике.
Определенным итогом нравственных исканий Толстого стали такие педагогические сочинения, как «О воспитании» и «О науке». В них Толстой подвел итог своим размышлениям об этике творчества, природе этического познания, свободе как условии этического познания и духовного развития человека. Этика творчества — это и есть в понимании Толстого учение о высшей форме нравственного, духовного сознания, учение о пробуждении духа и жизни человека, высший смысл которой он реализует в нравственных действиях, всегда по своей природе творческих, а потому свободных. Поэтому нравственное развитие представляет собой не разворачивание так называемых «продуктов» воспитания, а свободу творческих актов.
Наиболее рельефно ведущие идеи религиозно-нравственного учения или «науки жизни» были высказаны им в ходе любимого дела жизни — педагогического труда. Это прежде всего новое понимание целей и содержания нравственного воспитания, условий его успешности или неуспешности, генезиса, этапов нравственного сознания человека и человечества и, конечно, самое существенное утверждение о том, что человек — существо духовное.
Толстой предугадал роковые последствия невнимания к смысловым и ценностным ориентациям в системе образования в тот период российской истории, который мог бы стать судьбоносным. Частица этой вины — на педагогах-теоретиках той эпохи, которые не восприняли глубинного смысла высказываний Толстого. Сам писатель придавал огромное значение простоте изложения своих мыслей о воспитании.
Толстой горячо любил русский народ, простого русского мужика-труженика и крестьянских ребятишек, чей поистине огромный творческий потенциал он выявил в период работы в Яснополянской школе. В переписке последних лет жизни Толстой оставил множество примеров простого и ясного выражения созданного им религиозно-нравственного учения или «науки жизни». В неотправленном письме сыну Михаилу Толстой писал о том, что наиболее трудно той части молодежи, у которой нет никаких идеалов, которая не обрела цели и смысла жизни. Так, разрушились идеалы дворянской семьи, и они уже кажутся дикими, но они были так тверды, что «держали в узде молодых людей». Временными могут стать самые низкие идеалы — приобретение богатства, честолюбие, славолюбие.
Христианство открывает тот смысл жизни, который не может быть разрушен. «Смысл этот в том, что жизнь наша не имеет цели в самой себе, цели, которая могла бы удовлетворить нас; цель ее вне нас и недоступна нам, и потому смысл жизни нашей в том, чтобы исполнить то, для чего она предназначена.
Для того же, чтобы узнать, для чего она предназначена, нам дан разум, свойство, соединяющее нас всех, свойство, дающее возможность воспринимать все то, что открыто разумом тысячи лет тому назад давно не существующим людям, и передавать то, что разум откроет нам, людям, которые будут жить тысячи и миллионы лет после нас. Следование тому, что открыто разумом, и составляет смысл жизни. И следование это составляет высшее благо, доступное человеку»[183].
Наиболее полно о том, чем отличается настоящая наука жизни от ложной науки, Толстой рассказал в письме симбирскому крестьянину Ф. А. Абрамову, который задал писателю вопросы: «1) Как вы смотрите на науку? 2) Что есть наука? 3) Видимые недостатки нашей науки. 4) Что дала нам наука? 5) Чего должно требовать от науки? 6) Какое нужно преобразование науки? 7) Как ученые должны относиться к темной массе и физическому труду? 8) Как нужно учить детей младшего возраста? 9) Что нужно для юношества?»
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.