Лев правосудия - [86]

— Хотя, пожалуй, лучше, что деньги у Сталя, а не у Гезолиана. Этот надежно укрылся, его никак не достать. Под особой защитой президента и других негодяев. Но что Сталь делает в Литве?

— Ищет своего ребенка.

Не раскрывая источника информации, я передала Лайтио то, что услышала от Транкова. Он внимательно слушал и спросил, сам ли Сталь рассказал мне все это.

— Нет, не он, — пришлось мне признаться. — Говорят, он и сам узнал о том, что у него все же есть ребенок, только в этом году.

— А от кого же ты услышала об этом?

— От Юрия Транкова.

— От Транкова? — Лайтио пролил кофе себе на грудь. — Этого разбойника и пособника Рютконена! Не верь ни слову из того, что он тебе вкручивал. Во всем Саво не наберется столько коварства, сколько в нем одном.

— Пособник Рютконена? — Я почувствовала, что краснею, но постаралась, чтобы голос меня не выдал. — Что ты имеешь в виду? Я думала, они даже не знакомы.

— Дерьмо к дерьму тянется. Ты думаешь, никто не пытался выяснить степень участия Сюрьянена в делах Васильева? С того времени он находится под наблюдением внешнего отделения ЦКП. Сперва я сам этим занимался, потом Рютконен забрал дело себе. А кто может быть полезнее для расследования, чем доверенный человек самого Сюрьянена? Паскевич после провалившегося похищения Лехмусвуо так подпалил себе крылья — или другую часть тела, — что больше не суется в Финляндию, хотя запрет на въезд отменен. Вот его внебрачный сын — другого поля ягода. Кто, по-твоему, стоит за этой отменой запрета? Конечно, Рютконен.

Не только кофе было повинно в том, что мой пульс забился чаще. Вновь перед моими глазами возникли Рютконен и Транков, сидящие за одним столиком. Это была вовсе не случайность, и хотя их беседу, вероятно, мог бы слышать кто угодно, в нее наверняка были включены зашифрованные сообщения.

— И где ты удосужилась вести светскую беседу с Транковым? Я ведь приказал тебе держаться от него подальше.

— На арендованной Сюрьяненом вилле в Лэнгвике. Я служила Транкову моделью для картины.

Лайтио тяжело вздохнул, тщетно пытаясь стереть сохнущие пятна кофе со своей кофты. В это время его телефон зазвонил.

— Что там? — ответил он, взглянув на экран. — Я занят!

Я не слышала, что сказали на другом конце, но на губах Лайтио показалась едва заметная улыбка.

— Да, хорошо. У меня срочная работа. Завтракайте вдвоем с Ирмели, я что-нибудь себе соображу. И не забудь покормить Кокки. Целую, мой зайчик.

Последние слова он произнес несколько смущенно, но мне было неинтересно, как Лайтио называет свою жену. Однако я хотела вывести его из задумчивости, поэтому нагло улыбнулась и мимикой изобразила поцелуй. Но это мне не помогло: Лайтио непременно хотел выяснить, каким ветром меня занесло в модели Транкова и не полная ли я идиотка. Я созналась, что позировала дважды, пока картина не была закончена, но, разумеется, не стала рассказывать обо всем, что происходило в студии. А потом поспешила перевести разговор на другое.

— Но между Сюрьяненом и Сталем должна быть какая-то связь! Иначе почему флешка с документами по Коппарняси оказалась в ящике Давида в Монтемасси?

— И почему он оставил ее, чтобы ты могла найти? Из записки в калейдоскопе и из этого письма становится ясно: он знал, что ты обыщешь квартиру, прежде чем уехать. И ты оправдала его ожидания. Сталь действительно обвел тебя вокруг пальца, — фыркнул Лайтио, и мне захотелось его ударить. — Если в тех документах содержится нечто секретное, Сталь подставил тебя под удар, когда всучил их тебе. Он думал только о себе!

Я не посмела сказать Лайтио, что эти предположения в какой-то мере мне льстят: Давид верил, что я сумею позаботиться как о себе, так и о важной для него информации. Вместо этого я опять сменила тему.

— Рютконен меня буквально преследует. Приходил недавно в «Санс ном» и угрожал. Сказал, подозревает, что я прячу Сталя в Финляндии, и угрожал забрать меня в кутузку. Следит за рестораном и за нашей квартирой, и днем и ночью. Посмотри! Разве это не Рютконен!

Я достала флешку и вставила в компьютер.

— Посмотри-ка! — Я вывела на экран фотографии с той ночи, в которую Рипа видел предполагаемого взломщика, а потом с той, когда бедняга алкаш нашел свой бесславный конец. — Тебе не кажется, что это один и тот же человек! Я уверена, что это Рютконен.

— Конечно, я-то узнаю эти ботинки и походку. — Лайтио сначала кивнул, потом покачал головой. — Но даже второкурсник-юрист убедит судью, что эта запись не может служить доказательством, а к тому же ты скрыла ее от полиции. И зачем Рютконену убивать вашего бродягу?

Вейкко и Рипа считали газетный ящик на заднем дворе «Санс ном» своим домом, и их удивляло, чего здесь надо Рютконену. А он боялся, что Рипа узнает его и расскажет мне, хотя ничего незаконного Рютконен, собственно, не делал. Он всего лишь искал Давида. И тот взлом перед открытием ресторана! Вейкко сказал, что видел человека, похожего на культуриста, а Рютконен как раз увлекается бодибилдингом. Однако в описании Вейкко взломщик был повыше ростом. Мог ли это быть сообщник Рютконена? Обычно подобного рода преступления бывают серийными и виновных скоро ловят, но это происшествие продолжения не имело.