Лев правосудия - [46]

Меня начало знобить, и я зашла в бар «Ателье» в «Торни» выпить какао с ромом. Но тут накатили воспоминания, как мы сидели здесь с Давидом, и меня пробрала дрожь уже по другой причине. Как много мест из моей жизни удалось испортить этому человеку? Я сидела у окна, за столиком на двоих, и смотрела, как на Хельсинки опускаются сумерки. В Нью-Йорке я любила ходить на Эмпайр-стейт-билдинг перед закрытием и смотреть на океан. Хельсинки, конечно, не Манхэттен, но в вечернем освещении город тоже был пронизан печальной красотой, будто соло саксофона в миноре.

Внезапно чья-то рука опустилась на мое плечо, и я вздрогнула от неожиданности. А еще более я растерялась, когда обернулась. Ничто не мешало Юрию Транкову ударить меня ножом в спину или воткнуть шприц с наркотиком. С Хеленой Лехмусвуо у него это прекрасно получилось. Мерзавец ухмылялся, будто встретил давнюю подругу, хотя я бы не сказала, что это выражение ему шло.

— Добрый вечер, Хилья. Хочешь выпить? — спросил он, на этот раз по-фински.

— Хочу, чтобы ты исчез с моих глаз.

Я думала сказать, что уже ухожу, но не могла же я позволить, чтобы он выгнал меня из бара с прекрасным видом. В зале почти не было свободных мест, и Транков дерзко уселся напротив меня.

— Я же сказала, мне компания не нужна.

— Подожди! — Транков прикоснулся к моей руке, держащей кружку с какао.

Меня чуть не передернуло от отвращения: он воображает, что я его собственность? Хотя чего было опасаться: мы в публичном месте, до дома мне только дорогу перейти. Уж наверное, этот гад знает, где я сейчас живу.

— Здесь не обслуживают столики, хочешь что-то заказать — иди к стойке.

Но едва я успела это сказать, как рядом возникла официантка и спросила, чего он желает.

— Пожалуйста, «Кровавую Мэри».

Впервые я увидела, как Транков улыбается: улыбка придала его лицу щенячье выражение, глаза засияли. Вероятно, таким же образом он очаровал тетушку Воутилайнен, когда продал ей картину с рысью, вот она и поверила, будто он приличный человек. К счастью, я-то знаю, что это за тип.

— А барышне?

— Еще какао, но без рома. Можно со взбитыми сливками. Этот господин заплатит. — Я заставила себя улыбнуться Транкову. — Кстати, в Финляндии свои правила дорожного движения. Даже если твоя машина больше, это не дает тебе права перехватывать парковочное место, и свой талон из автомата надо забирать.

Транков глядел на меня с недоумением: видимо, его финский был недостаточно хорош для таких сложных предметов. Рядом с нами поставила стулья компания японцев, восторженно наблюдавших за круизным кораблем на море. Вот уже чего меня не тянуло делать, так это совершать круизы. На корабле трудно избежать общества людей, которых не хочешь видеть, да и взорвать сразу целое судно не так уж сложно.

Официантка принесла напитки, Транков расплатился кредиткой. У меня мелькнула мысль, не мог ли он заранее подготовить эту встречу и подкупить официантку, чтобы та добавила какой-нибудь дряни в мое какао. От него можно было ждать любой гадости, а в набитом людьми ресторане, похожем на лабиринт, мне было трудно за ним уследить. Я ведь смотрела только на улицу, думала о Давиде и не замечала ничего вокруг. Попробовала какао: мне ведь не обязательно это пить. На вкус, не считая отсутствия рома, новая порция ничем не отличалась от предыдущей.

— Так о чем ты говорила — о финских законах насчет транспорта? — Транков перешел на английский. Пожалуй, по-фински его произношение было лучше.

— Каким образом ты оказался в Финляндии? Почему тебе разрешили въезд? — Я тоже перешла на английский.

— Откуда я знаю? — Транков пожал плечами. — Меня ни в чем не обвиняли. Я чист, и у меня постоянное место работы на предприятии Уско Сюрьянена.

— В каком из них?

— В строительной фирме. Я по образованию архитектор. Почти.

— Человек искусства. В прошлый твой налет на Финляндию ты представлялся живописцем.

— Ничего я не представлялся! Я рисовал всю жизнь и сейчас продолжаю. Но искусством не прокормишься, да и мой отец не считает это серьезной работой.

— Тебе так важно мнение Паскевича?

При упоминании этого имени Транков вздрогнул, и вдруг стало видно, что он совсем молод — вероятно, ему не было и тридцати.

— Он здесь ни при чем! Паскевич — мелкая сошка, дружба с ним до тюрьмы доведет! — Транков развел руками и затряс головой, будто опереточный злодей, совершенно как его отец когда-то. — Сюрьянен — птица иного полета, вместе с ним можно многого достичь. И ему нужны связи с Россией, ведь его прежние партнеры погибли.

— И у тебя есть нужные связи? — Я отхлебнула сразу полкружки какао.

— Я знаю нужных людей. Сюрьянен мне доверяет, — с гордостью произнес Транков.

Очевидно, никто не рассказал Сюрьянену о прошлом этого типа. Но как бизнесмен такого уровня мог не выяснить, с кем имеет дело? Сначала Васильев, теперь Транков. Или Сюрьянену так же безразлично, откуда качать деньги, как и тем политикам, кого он этими деньгами поддерживает?

— В России важно знать, с кем работать. Этому Сюрьянен еще учится. Чего ты делаешь в том ресторане? Не можешь больше найти работу по специальности?

— И какая, по-твоему, у меня специальность?