Летом сорок второго - [26]
Из дневника кинорежиссера А. П. Довженко
Вереницы телег с ранеными, колонны беженцев и военных отхлынули от берегов реки, скрылись в глубине донского левобережья. Дуванка опустела на несколько дней. Непривычно повисла эта тишина. Четыре дня царило безвластие: армия и партийные учреждения покинули деревню, оккупанты остались на том берегу Дона, не помышляя переходить на этот.
Между жителями не умолкали споры: почему немец не переходит реку? Баба Ганна однозначно отвечала: «Иссякли». Убежище, вырытое за эти дни, было полностью закончено. Небольшая комнатушка высотой в человеческий рост, сверху перекрытая досками и полуметровым слоем земли.
На пятый день в деревне вновь появились красноармейские части. Солдаты выставили в ложбинах и промоинах минометы, в садах оборудовали позиции зенитчики, связисты протянули провода от хат, выбранных под штабы и наблюдательные пункты, в ярах попыхивали дымком замаскированные полевые кухни.
От Федора приходили редкие письма. В них он сообщал, что из Урюпинска его направили в Саратовскую школу сержантов. Поначалу говорили, что не тронут, пока не закончится уборочная, но обстановка на фронтах лишила молодых трактористов «брони», хотя многим из них, как и самому Федору, не исполнилось восемнадцати. Ирина вздыхала, роняла крупные слезы.
Уже минуло пару дней, как красноармейцы вернулись в деревню. Анюта бегала по улице, где всезнающая пацанва галдела, собравшись у края ярка.
– Слыхали? Разведка наша ночью к немцам ходила, а наутро один хохол из той разведки не вернулся! – заявлял один курносый.
– Так, может, его схватили?
– Да нет, говорят, ни выстрела, ни писка не было. Сам сдался.
– Вот диверсант! Я бы таких расстреливал! – орал перепачканный в золе шестилетний мальчишка, не по годам нахватавшийся житейской «мудрости».
– А ты-то откуда знаешь? – спросила Аня у курносого.
– Я разговор двух наших командиров подслушал. Видишь, они из штаба уходят.
Анюта взглянула на хату в переулке. Из нее выносили столы, папки с документацией, связисты сматывали провода.
Анюта резво побежала во двор поделиться новостью с домашними. До калитки оставалось не больше десятка шагов, как в воздухе внезапно засвистело и следом разорвалось. Аня почуяла, как земля задрожала у нее под ногами, упала на живот. Через секунду свист повторился, за вторым взрывом грянул третий. Девочка лежала, боясь подняться. Со стороны ярка донесся шелест. Приоткрыв глаза, Аня увидела оседающую глиняную пыль, соломенную труху и мелкий сор.
Из калитки появилась перепуганная Ирина. Подскочив к дочери и быстро осмотрев ее, она раскричалась:
– Сколько раз сказано: из двора ни ногой! Какие теперь гулянья! Тут будь!
Анюта была не из тех, кого можно оставить дома простым назиданием. Прибежав к месту, где еще недавно стояла хата, они с матерью увидели кучу глины, соломы и дранковки. Целым остался лишь угол от кладовки. В этом уцелевшем углу обезумевшая девушка с воплями лезла на стену. В ногах ее валялось пустое ведро.
Ирина подскочила к ней, похлестала по щекам, несколько раз сильно встряхнула. Безумной была дочь хозяйки этого дома. Сама хозяйка, узнав, что офицеры покидают ее дом, пренебрегла запретами и направилась туда за периной. Дочери своей указала поставить ведро с молоком в прохладную кладовку. Когда она зашла и опустила на пол ведро, хату накрыл дальнобойный снаряд. Уцелевший угол хаты оказался спасительным. Первыми двумя снарядами немцы пристреляли цель.
Следующей ночью семья проснулась от жуткого шума. Он не походил на авиационную бомбежку или на перестрелку минометов. Откинув рогожу светомаскировки, Ирина увидела, как со стороны хутора Безбожник в небо уходят сполохи оранжевых трасс. Выдернув за руки из постели полусонных детей, Ирина побежала с ними в сад. На дворе царило светопреставление. Ночь исчезла, над Белогорьем стояло зарево, в Дуванке можно было читать газету. С неба сыпались былинки обугленного камыша.
– Хоть иголки собирай! – крикнула Ирина.
– Бедные пайдуны, – вторила ей баба Ганна. – Небось сегодня всех поубивают.
Глава 22
В Белогорье бушевал огненный шторм.
«Катюша» сыпала свои ракеты на центр села, Долгую, Набережную и Октябрьскую улицы. Немцы с криками: «Stalins оrgel!»[10] бежали с переднего края, оставляя окопы и узлы сопротивления. Остановились они только на окраинах села – Семейском и Сагуновском краях. Под бомбежку попал автопарк немецких и собранных по окрестностям советских машин, стоявший близ больницы.
Саманные хатки с камышовыми крышами вспыхивали сухими спичками, и то, что уцелело при бомбежке 6 июля, с лихвой догорало теперь. В воздухе кружили черные хлопья сгоревшего очерета. Ревущая огненная стена неслась от одного очага к другому, наталкивалась на такую же стену, разбивалась одна об одну. В ту ночь дотла сгорело около двухсот дворов. Немецкий штаб на Рижку был размолочен в пух и прах. Никто из белогорцев не пострадал: частью они были выселены немцами, частью еще не вернулись из окрестных оврагов и своих погребов.
С началом обстрела семья Журавлевых покинула сарай Чекана. Старшие взяли на руки младших, Виктор и Сергей Гаврилович повели в поводу скотину. Остановились в самом конце Сагуновского края, у разбитого параличом старика Филимонова. В его дворе нашли приют еще несколько семей.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
Это был его первый настоящий подвиг. Семнадцатилетний сибиряк Федор Прокопенко вышел в тайге один на один с матерым медведем и в жестокой схватке победил зверя. Ну чем не повод досрочно призвать парня на фронт бить фашистов? Но не такая судьба была уготована Федору. Видя врожденную смекалку и настойчивость молодого охотника, командование определило его в школу подготовки офицеров-нелегалов для выполнения спецзаданий в глубоком тылу противника. Вскоре под видом немецкого бизнесмена Федор уже готовил операцию по похищению «отца» германской ракетной промышленности Вернера фон Брауна…
Взятие немецкой Познани открывает советским войскам путь на Берлин. Но фашисты не думают сдаваться. Они защищаются до последнего, превратив город в неприступную крепость с бетонными укреплениями и невиданной ранее огневой мощью. На острие нашей атаки действует батальон майора Прохора Бурмистрова. Бойцы метр за метром отвоевывают у противника важное стратегическое пространство пока не упираются в лабиринт древних каменных стен. Но остановиться — значит, сорвать наступление. Бурмистров решается на отчаянный шаг: если нельзя обойти эти стены, значит нужно пройти… сквозь них… Исключительные по своей правде романы о Великой Отечественной.