Лето радужных надежд - [64]
– А вы возмущайте тихо. Яся еще спит.
Богдан вздохнул. Сохранять вертикальное положение все еще было трудновато.
– Милая невестка, мне бы помыться. Смыть с себя флер бурной ночи.
– В цветах Хаима Сутина, – прищурившись, посмотрела на него Юлия. – Много бордового, сложный серый, лягушачий зеленый.
– Не спорю, я как с картинки. Мне бы ванну.
– Да-да, конечно. Туда. М-м… может быть, вам еще…
– Переодеться? Уговорили.
Юлия принесла ему голубые джинсы и футболку из Степиных запасов.
В ванной Богдан первым делом взглянул на себя в зеркало.
«Да… Квазимодо курит в коридоре».
Под глазом смородиновым цветом наливался синяк. На переносице тоже была ссадина. Ухо покраснело и опухло. Из курчавых коротких волос торчала синяя этикетка от лимонада. Серебристая щетина довершала картину.
Богдан влез в крошечную сидячую ванну и включил горячий душ. Сначала отмывал и оттирал себя, а потом набрал воды и, подтянув колени к себе, как аист в ведре, стал отогреваться. Боль потихоньку утекала из тела.
Как только Богдан начал приходить в себя, он подумал: «А надо ли рассказывать?» В самом деле, разоблачение фальшмиллионера можно было отложить. Потому как что-то подсказывало Богдану: в момент, когда Степа узнает, что ожидаемых пятисот тысяч для его драгоценного приложения нет и не будет… В этот момент их недавно начавшаяся дружба погибнет.
«Остановись, мгновенье! В субботу был высший миг счастья, на Яськином дне рождения. А я только теперь понял».
Из ванной Богдан вышел в мешковатых голубых джинсах Степы, оказавшихся ему ровно до щиколоток, и еле-еле налезшей черной футболке с Гомером Симпсоном.
– По-моему, я выгляжу, как клоун, – объявил Богдан, надеясь на опровержение.
Юлия сидела у окна, мешала ложкой в чашке кофе.
– Чуть ярче, чем обычно, – сказала она.
– Вы жестокая женщина!
– От синяка еще никто не умирал.
Она была погружена в какие-то свои мысли и смотрела не на Богдана, а сквозь него.
– Кстати, про умирание: что у вас есть от головной боли?
Юля указала ему на аптечку в буфете, а Соловей-старший, роясь в ней, подумал: «Надо взять у нее денег на такси, но под каким соусом?.. А!»
– Представляете, со мной случился анекдот. Классический анекдот: «Возвращается муж из командировки», – Богдан, подхваченный вдохновением, понес дичь. – А я в этом анекдоте был мужчиной в шкафу. Моя дама…
– Я в воскресенье видела вас с Ингой, – с отсутствующим видом произнесла невестка.
– Где?
– Я гуляла. Вы сидели в ресторане на веранде.
– М-да… всегда знал: мне тесен этот город! – Богдан налил себе из турки кофе и присел за стол. – Так вот. Инга и ее муж…
– Разве она замужем?
– Гражданский муж. Эти еще ревнивей. К тому же, у Инги он – горец. Аварец, ингуш – что-то такое. Совершенно дикий, заросший черным волосом… без пяти минут йети.
– Надо ли мне это знать? – вздохнула Юлия.
– С вами все в порядке?
– Просто я почти не спала. Яся будил. Хорошо, – встряхнула она головой. – Вы схватились с йети. Кто победил?
– Ну, моральная победа осталась за мной… – тонко улыбнулся Богдан. – Но уходить мне пришлось очень быстро, и, к сожалению, я забыл на поле боя свой кошелек.
– М-м.
– Со всеми деньгами.
– М-м, – невестка снова уставилась в окно.
– Без копейки вообще, – с нажимом сказал Богдан. – Даже не на что доехать до банка.
– Конечно! – очнулась невестка. – Сейчас.
С некоторым смущением Богдан взял у нее триста рублей, бросил взгляд на свой мокасин, просивший каши, и гаркнул:
– Эх! Где ваша не пропадала! Тогда и чёботы мне несите!
Но ботинки Степы оказались ему на два размера малы, а ничего крупнее в доме не было. Богдан мрачно посмотрел на миниатюрные ножки Юлии и потребовал у нее скотч. Кривясь от отвращения, он замотал канцелярской лентой нос шестисотдолларового мокасина. Степины куртки ему тоже были тесны и коротки. Богдан скорбно посмотрел на вишневый пиджак. По крайней мере, этот был ему впору…
– Мне кажется… – задумчиво сказала невестка, смотря на то, как Богдан одевается, – вы бы не стали так напиваться без повода.
– С чего вы взяли, что я?..
– Экскузе муа – запах. От вашей одежды несло, как…
– Ну, допустим, я выпил, – перебил Богдан.
– По поводу?.. Мне кажется, что вы все-таки разорились.
Богдан хотел парировать, но в горле встал ком.
– Разорились, – взглянув на Соловья, подтвердила Юлия.
«Слишком ты умна».
– Где слезы? Где слова сочувствия? – съязвил Богдан.
Он подхватил бархатный пиджак и двинул к выходу.
– Не советую вам это надевать.
– Тогда тем более надену!
– Послушайте, а Степина игра? Ведь он контракт подписал, рассчитывая на деньги от вас. А теперь…
– Это все, что вас волнует? – почувствовал гнев Богдан. – Ну-ка, берите взад! – Он сунул ей в ладонь полученные рубли и вылетел из Степиного дома.
На улице было прохладно, Богдан натянул пиджак и потащился в сторону проспекта Мира. Насколько он помнил, отделение его банка было где-то на проспекте, в центральной части. Серое рыхлое небо давило на затылок. Снова заболела нога.
Ковыляя вперед, Богдан постепенно успокаивался.
«Ах, сочувствия мы захотели! От кого? От этой примороженной мыши? Тьфу на нее. Жаль, что она доложит Степе, это да. Наверное, уже звонит… Ладно, переживу как-нибудь».
Юля стремится вырваться на работу, ведь за девять месяцев ухода за младенцем она, как ей кажется, успела превратиться в колясочного кентавра о двух ногах и четырех колесах. Только как объявить о своем решении, если близкие считают, что важнее всего материнский долг? Отец семейства, Степан, вынужден работать риелтором, хотя его страсть — программирование. Но есть ли у него хоть малейший шанс выполнить работу к назначенному сроку, притом что жена все-таки взбунтовалась? Ведь растить ребенка не так просто, как ему казалось! А уж когда из Москвы возвращается Степин отец — успешный бизнесмен и по совместительству миллионер, — забот у молодого мужа лишь прибавляется…
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Близнецы Фил и Диана и их мать Глэсс приехали из-за океана и поселились в доставшееся им по наследству поместье Визибл. Они – предмет обсуждения и осуждения всей округи. Причин – море: сейчас Глэсс всего тридцать четыре, а её детям – по семнадцать; Фил долгое время дружил со странным мальчишкой со взглядом серийного убийцы; Диана однажды ранила в руку местного хулигана по кличке Обломок, да ещё как – стрелой, выпущенной из лука! Но постепенно Фил понимает: у каждого жителя этого маленького городка – свои секреты, свои проблемы, свои причины стать изгоем.
В состав книги Натальи Галкиной «Корабль и другие истории» входят поэмы и эссе, — самые крупные поэтические формы и самые малые прозаические, которые Борис Никольский называл «повествованиями в историях». В поэме «Корабль» создан многоплановый литературный образ Петербурга, города, в котором слиты воедино мечта и действительность, парадные площади и тупики, дворцы и старые дворовые флигели; и «Корабль», и завершающая книгу поэма «Оккервиль» — несомненно «петербургские тексты». В собраниях «историй» «Клипы», «Подробности», «Ошибки рыб», «Музей города Мышкина», «Из записных книжек» соседствуют анекдоты, реалистические зарисовки, звучат ноты абсурда и фантасмагории.
«Страна возможностей» — это сборник историй о поисках работы и самого себя в мире взрослых людей. Рома Бордунов пишет о неловких собеседованиях, бессмысленных стажировках, работе грузчиком, официантом, Дедом Морозом, риелтором, и, наконец, о деньгах и счастье. Книга про взросление, голодное студенчество, работу в большом городе и про каждого, кто хотя бы раз задумывался, зачем все это нужно.