Лето после конца света - [3]

— Он китаец, что ли? — спросил Витька, глядя на мальчишку. — Как там тебя, Конфуций?

Мальчишка открыл мутные от боли и усталости глаза и негромко сказал что-то.

— Как? — переспросила Ветка. — Лучше мы будем звать тебя Игорь. Это звучит похоже.

…Устроили найденыша у Даньки — не к близнецовой тетке же его тащить!

Ветка тогда пошла вместе с Данькой, его бабушкой и Игорем оформлять документы и продуктовые карточки — без взрослых с ними и разговаривать никто бы не стал, а без Ветки бабушка ни слова ответить не смогла бы. А так ничего, Данька рассказывал, что Игорь — сын маминой сестры, которая в Казахстане жила. А когда все это случилось, они сюда решили перебраться, да вот выбрался только один Игорь. Фотки из старого альбома показывал, письма (Ветка в конверты другие листочки вложила, ею написанные, вырвав их из старой тетрадки, чтобы не придрались, если что). Бабушка головой кивала, подтверждала. Игоря спрашивали — он тоже головой кивал. Ветка, умница, посоветовала сказать, что Игоря контузило и он теперь говорит с трудом, но все-все понимает. В школу его записали, в седьмой класс, с близнецами вместе. Данька на год старше был, он в восьмой перешел.

Документы на опеку над Игорем бабушке выдали сразу и без разговоров — городским властям лишний рот кормить не хотелось.

* * *

— И что, вот так и сделали? — с испугом спросила Ветка, понимавшая Игоря и без переводчика. — И отправили воевать?

— Да, — кивнул Игорь, добавив еще несколько слов на своем языке.

— Сволочи, — буркнул Данька. — Над собой бы такие эксперименты проводили!

— А они проводили, — Ветка зябко охватила себя за плечи, — только взрослые умирали сразу. А вот мальчишки могли выжить. Не все. И превращались вот в такие «боевые машины».

«Боевая машина» в человеческом облике пожала плечами.

— Долг.

— Что-то в новостях такого не было, — недоверчиво сказал Витька. — Какие еще пришельцы? Мало нам своей войны?

— Это не наша война, — сказала Ветка. — Вернее, не в нашем времени война и даже не в нашем мире. Игорь как-то сумел сюда попасть, когда его ранили. Умирать не захотел.

Игорь посмотрел на нее и благодарно поклонился, прижав руку к сердцу.

— Я признаю долг жизни.

— Кончай, а? — поморщился Витька. — Ты не в книжке про Гарри Поттера.

— Гарри Поттер? — Игорь задумался. — А! Мальчик-который-выжил. Похоже, но нет.

— Слышали? — перевел разговор Данька. — Все классы старше пятого должны будут по месяцу на городских подсобных хозяйствах отработать. Восьмые на прополку отправляют, на Журавлик. Послезавтра с утра на площади велели быть, оттуда автобусами повезут.

— Седьмые тоже туда хотели отправить, — буркнул Витька, — но вместо этого мы будем пешком ходить к Первому озеру. Там нашей школе участки нарезали, под картошку, капусту и все прочее. А пока надо будет пеньки корчевать да камни убирать. Тетка вчера орала, что обуви и одежды не напасешься, если каждый-то день ходить в такую даль. Мол, пусть школа или город тогда спецодежду выдают.

— Размечталась, — проворчал Данька. — Выдали они, как же. Хорошо, что бабка у меня запасливая была и ничего не выбрасывала. Моя старая одежда Игорю пошла, а я отцовы и дядькины вещи буду донашивать. Вот с обувью и правда хреново.

— По радио говорят, что должно вроде наладиться, — неуверенно произнес Витька.

— Слушай больше, — отмахнулся Данька. — Говорят, как раньше по телевизору врали, так сейчас по радио врут. Хоть лапти плети, да кто сейчас такое-то умеет?

— Я умею, — раздался незнакомый мальчишеский голос. — Могу сменять. На хлеб.

Так в их компании появился Серый.

* * *

Близнецы потом долго удивлялись, как они не почуяли Серого — на что тот, скаля острые белые зубы, отвечал, что не родился еще тот ведьмин, который бы его учуял. Он тоже, как Игорь, пришел из какого-то чужого мира. Но если мир Игоря был чем-то вроде искаженного варианта их собственного будущего (Игорь помнил, что в школе изучал Вторую мировую войну, и про полеты в космос говорил — все совпало), то мир Серого явно разошелся с их собственными довольно давно.

И одет был Серый странно — на ногах те самые лапти, о которых он говорил, серые штаны из грубой ткани, чуть ли не мешковины, и такая же рубаха, старая, грубо, хоть и крепко залатанная.

— На Мост в доброй одежде у нас не отправляют, — зло ухмыльнулся Серый. — Добро для живых берегут.

Рассказывать он о своем мире особо не хотел, да ребята и не спрашивали. На Пустошах не встречались счастливые и благополучные, это уже все поняли.

Поселился Серый в землянке, им же выстроенной, на самом краю Пустошей. От предложения уйти в город только отмахнулся:

— Хватит, нажился. Душно мне в городе. Сорваться боюсь.

— А как же ты один? — вздохнула жалостливая Ветка.

— А я, сколько себя помню, все один, — огрызнулся Серый. — Ничего, не пропаду.

— А школа? — спросил Игорь. К учебе он относился очень ответственно.

— А мне она на что? — удивился Серый. — Чего в жизни надо, я и так знаю. А чего не знаю, так то и не надо.

— А что надо? — серьезно спросил Игорь. — Школа нужна, чтобы потом стать кем-то.

— Я уже стал… кем-то, — Серый снова оскалил зубы. И, поведя плечами, одним плавным, текучим движением припал к земле…