Лето на Парк-авеню - [50]

– Мужики – козлы, – сказала она, стоя со мной под навесом. – Скажи мне только одно: он действительно так хорош в постели, как говорят?

Я закрыла глаза и скривилась, слыша, как мимо проносятся машины по мокрому асфальту.

– Ну? Это правда?

Я не стала отвечать. Не хотела думать о других его «победах».

– Я такой дурой себя чувствую. Я ведь с самого начала знала, что он за фрукт. Чего я теперь удивляюсь? Не понимаю, почему мне так паршиво.

– Потому что ты с ним спала, в этом все дело. И ты не виновата. Это физиология, – она говорила точно с кафедры. – Я где-то читала, что, когда ты испытываешь оргазм, твой организм вырабатывает такой гормон, который притягивает тебя к мужчине, доставившему тебе оргазм.

Я надеялась, что дело в этом. Я считала, что контролирую ситуацию, но все эти чувства так неожиданно нахлынули на меня.

– И самое паршивое здесь то, – сказала Бриджет, – что с мужчинами не так. У них такого гормона нет, так что они могут переспать, с кем хотят, и идти дальше. А мы – нет. Задумайся об этом. Сколько раз ты слышала, как женщина говорит о ком-то: он слишком старый, слишком низкий, слишком бедный, слишком это, слишком то… Но затем, – Бриджет подняла палец, – она с ним переспит, и он – бог.

– Что ж, могу тебе сказать, Эрик Мастерсон – не бог. С ним просто было приятно пошалить. Он был очарователен и…

– И водил тебя в дорогие места.

Я поморщилась.

– Звучит ужасно.

– Давай признаем: они используют нас, а мы – их.

Я чуть кивнула и пожала плечами, вспомнив, что Хелен говорила мне про свои сто шестьдесят шесть любовников. Для нее это было нормально, но могло ли это быть нормальным для меня? Я ведь не использовала Эрика? Меня передернуло, когда я вспомнила, как звала его к себе на ужин, обещая что-то приготовить для него, а он променял меня на эту блондинку. Я посмотрела на часы над вывеской банка через улицу. Было уже за полночь.

– Слушай, – сказала я, – уже поздно. Я пойду домой. Ты бы шла наверх.

– Ты уверена, что в порядке?

– Уверена.

Она подошла к краю навеса и вытянула руку под дождь.

– Похоже, стихает. Если собираешься бежать, давай сейчас.

Я ехала в метро и в кои-то веки мне было все равно, не проеду ли я станцию и нет ли в вагоне шпаны. Прислонившись головой к окну, я смотрела, как мимо проносятся исписанные граффити станции, словно в кино.

Когда я вышла на своей остановке, дождь лил вовсю, и я промокла до нитки, пока добралась до дома. Вставляя ключ в замок, я видела лужи у себя под ногами, и с волос у меня текло. Войдя, я накинула мокрую куртку на вешалку, стоявшую в углу, стянула туфли и пошла босиком, оставляя на паркете мокрые следы.

Я сделала еще пару шагов, и мне показалось, что в коридоре кто-то есть. Может, Труди? Я повернулась к двери и подумала, что никого там нет, это просто здание скрипит. Я стояла и смотрела на свою куртку, на воротник, висевший на крючке, на поникшие плечи и рукава, на лужу, собиравшуюся на полу, рядом с мокрыми туфлями. В этом образе было все, что я чувствовала.

Я потянулась к фотоаппарату и, как только навела резкость, поняла, что вижу что-то особенное, чего не могла поймать раньше. Впервые у меня в уме возникло название фотографии: «После вечеринки».

Глава шестнадцатая

Сидя утром понедельника на своем рабочем месте, сортируя письма поклонниц к Хелен, откладывая самые важные, я думала об Эрике и о тех фото, что наснимала, вернувшись домой с вечеринки – я отщелкала почти всю катушку на свои промокшие туфли и платье на стоячей вешалке. Я не могла дождаться, когда проявлю пленку, чтобы убедиться, действительно ли эти снимки так хороши, как я думала.

– Элис? – Хелен обратилась ко мне из своего кабинета. – Будь лапой, пожалуйста, сходи, позови ко мне Бобби, Уолтера и Джорджа. Попроси их подойти сюда. У меня идея для статьи, которую я хочу обсудить с ними.

– Уже иду.

Я пошла по коридору, первым делом в кабинет Бобби Эшли. Она склонилась над страницами рукописи, разбросанными по столу. Бобби была женщиной стильной, вроде Элейн Слоун, которая знала, как с помощью шарфа или браслетов добавить изюминку своему образу. В кабинете у нее пахло «Шанель № 5». У меня всегда было развито обоняние, и я могла узнать тот или иной аромат через пару недель после того, как прысну его на себя за стойкой «Блумингдэйла». Я отметила, что начинаю связывать своих коллег с тем или иным ароматом. Хелен была «Лэр дю Тан», Бриджет – «Шалимар», Марго – «Рив Гош», а Пенни – «Коти».

Бобби так погрузилась в работу, что не замечала меня в дверях. Наконец, я прокашлялась, чтобы привлечь ее внимание.

– Да?

Она продолжала вчитываться в рукопись, то и дело что-то правя красным карандашом, пока я объясняла ей, что ее хочет видеть миссис Браун.

– М-м, хм-м, – произнесла она, не поднимая на меня глаза, – скажи ей, я загляну ближе к вечеру.

– Вообще-то, она хотела бы видеть вас прямо сейчас.

Ее брови чуть поднялись.

– Она сказала, в чем дело?

– У нее идея для статьи, и она хотела бы обсудить ее с вами, мистером Мидом и мистером Уолшем.

Бобби отложила карандаш с видимым усилием.

– Кто-то должен ей сказать, что у нас уже нет денег на статьи. Ни на что больше нет денег.