Лети, мой ангел, лети… - [12]

А Эбиган тут подался вперёд да как завопит (у меня аж наушник завибрировал):

«Понятно! Понятно теперь! И сумасшествия вовсе нет! В моей теории всё стало на свои места!»

Невыгодно мне это было — одёргивать его в такой момент, но не выдержал я и попытался экспериментатора урезонить.

Вы, говорю, профессор совеем в своей теории запутались. То у вас преступников нет, а есть лишь одни сумасшедшие. А теперь у вас сумасшествия нет и всё встало на свои места. Что же тут может встать и почему это сумасшедших нет, когда параноик прямо на наших глазах прогрессивный переворот устраивает?

Эбиган в ответ понёс какую совсем уже невероятную чушь о том, что социодеформации объясняются вовсе не искажениями в психическом развитии отдельных индивидуумов, и вообще никаких искажений нет, а есть лишь проявления над-Эго, восстающего против тирании ригидного общественного сознания.

И социодеформация происходит лишь в случае сбоя в работе адаптивных механизмов общества при взаимодействии с личностью, активирующей над-Эго при ситуативном распаде внутрисоциальных связей.

И компенсация при подавлении над-Эго трансформируется в сверхкомпенсацию в тех, господа судьи, условиях, при которых экстремальное давление социальной надстройки внезапно падает до нуля, высвобождаю взрывную энергию деформированной, то есть творческой личности.

Это не мои слова, прошу заметить, это Эбиган так говорил. Он вообще много чего сказал, сыпал терминами как подметальщик хлорным порошком на мостовую, загадил мне весь мозг, так что я лишь десятую часть его речи запомнил, клянусь милостивыми богами!

А как толпа на полянке загудела, заворчала грозно и на Быба двинулась — профессор и вовсе в трансе зашёлся, головой начал трясти.

А потом…

Ох, и тяжело вспоминать! До сих пор холодный пот прошибает.

В общем, рванул он вперёд, выбежал на утоптанный пятачок прямо перед толпой, заградив от неё Быба, и давай блажить.

Сначала через мембрану орал, как положено.

Всё о духах о каких-то, об изменении ходы мыслей. О том, что он токранам добрый друг, а Быба убивать нельзя, а надо слушать.

Потом совсем спятил и маску сорвал.

Видно, решил, что толпа на него нехорошо реагирует, потому что слова звучат неразборчиво и сокровенны их смысл до дикарского сознания не доходит.

И тут совсем плохо стало.

Сначала я вроде гул какой-то услышал, потом вопль… Один, другой, третий… Со счёта сбился!

Потом слилось всё в сплошной шум, в котором отдельных голосов уже не различить.

Заметил я, что профессор побледнел и синюшность в лице… Взмахнул руками и упал вроде…

А потом толпа накрыла его.

И тут я решил, что пора бежать. То есть не то чтобы решил. Мозг и среагировать не успел, а ноги сами побежали.

Как-то всё глупо вышло. Вроде, по плану, а если разобраться — совсем не по плану.

Бежал опрометью, без оглядки, прямиком через заросли, в лес, в самую гущу, к демонам!

Задыхался, господа судьи, хрипел, за стволы хватался и сам себя вперёд толкал. Очень жить хотелось, господа судьи!

Один раз даже на миг маску сорвал. Совсем воздуха перестало хватать.

Правда, быстро опомнился — надел.

И снова бежать!

И добегался…

В болото какое-то провалился.

Там только от водички прохладной в себя пришёл.

Огляделся по сторонам — мама моя несчастная!

Стволы вокруг с вывернутыми корнями, серо-бурым мхом заросли. Лианы в руку толщиной и все будто какими-то узлами связаны. Твари какие-то мохнатые по стволам прыгают. Листья жёлтые из воды лезут и… вроде ко мне тянутся.

Жуть!

Я же вам не космонавт из дальней разведки, к инопланетным кошмарам непривычный. Всю жизнь по терминалам да пандусам, к цивилизации привык.

И вода, зараза, к самым клапанам маски подступает, и ил под ногами расходится.

В общем, ясно дело, что выбираться надо.

Тянулся, тянулся… да что тут рассказывать, всего не расскажешь.

В общем, кое-как схватился на лиану, тяну. Так вот, потихонечку стал себя вытягивать. Потом веток к себе подгрёб, выбрался постепенно из трясины.

Потом сидел, мокрый весь, и трясся. Не от холода — жара в болоте была пуще, чем в лесу. Аж лёгкий пар от воды шёл!

Нет, от этого… Нервного напряжения.

Плохо на душе было, тоскливо.

До темноты просидел. Потом на небе зарево увидел.

Сначала не понял ничего, решил поначалу, что пожар лесной начался. А что, в такие смутные времена пожар запросто может случиться.

А потом сообразил: подсветка стартовой площадки включилась. Бортовые системы корабля так настроены, что при наступлении темноты прожекторы подсветки сами включаются.

Теперь хоть понятно было, в какой стороне корабль. Собственно, я бы и так не заблудился. Навигатор у меня, как положено, в левом рукаве полевого комбинезона. Нашёл бы.

Вот только…

Только теперь я сообразил, что взбаламученное нашими экспериментами племя могло рассыпаться по лесу в поисках лесных духов… или просто в набеге… или в панике…

Демоны знают, что там теперь в голове у этих дикарей!

И… Прислушался. С той стороны, откуда я прибежал, всё ещё доносился какой-то шум. Понятия не имел, что там творилось, но возвращаться к кораблю тем путём не хотелось никак.

Пошёл дальним, кружным путём.

Сколько времени плутал — не могу сказать.