Лети, майский жук! - [20]

Шрифт
Интервал

Стрелок по люстрам

Упреки мне

Упреки отцу

Гноящиеся ноги

В этот день к нам заходило много русских. Мы больше не закрывали дверь. Солдаты приходили по трое, по четверо. Они обходили дом, открывали шкафы, выдвигали ящики, разворачивали ковры, раздвигали занавеси, заглядывали в кастрюли, где ничего, кроме бобов и макарон, не было, спрашивали про часы. Поразительно, зачем им всем потребовались часы, ведь у каждого на обеих руках они были. Тем не менее, солдаты без конца спрашивали: «часы, часы» и, не получив их, печально удалялись.

Они не обращали внимания на вещи, раскидывали их как попало. Одного из солдат я запомнила. Он пришел один. Высокий, сильный парень, с чуть косящими глазами. Я, стоя у двери, радостно его приветствовала. На этот счет я имела строгий приказ мамы — дружески приветствовать всех солдат. Мне это было совсем нетрудно. Я улыбалась целый день, как свежеокрашенная лошадка в парке. Сначала я говорила: «Гутен таг», потом — «Досвидания» или «Страствуйте», чем очень радовала солдат.

Но тот, кого я запомнила, совсем не обрадовался и не ответил мне. Он прошел из передней в салон. Я — за ним. Посмотрел на завешенную чехлом люстру. Смотрел почему-то очень долго. Потом вынул пистолет и выстрелил в люстру. Люстра треснула, посыпались осколки. В чехле остались две дырки.

Это не моя люстра, а госпожи фон Браун, противной крючконосой тетки в плюшевом пальто. Я весело глядела на осколки. Русский выстрелил еще раз, целясь теперь уже в шнур, на котором висела люстра. Но попал в окно. Потом — в стеклянную витрину с фарфоровыми безделушками. А уже после этого угодил в красный шнур, и… зачехленное чудовище рухнуло. На полу лежали осколки, между ни ми — разбитые лампочки, обрывки проводов, медные детали.

Я счастливо рассмеялась и показала косому солдату, что в соседней комнате тоже есть люстра. Но он, продолжая держать пистолет в руке, не обратил на меня никакого внимания. Да и вообще — существовала ли для него разница между мной и люстрой? В ожидании того, куда он пойдет, я вышла из салона.

Солдат направился в комнату дядек. Я ждала в надежде, что раздастся выстрел и там люстра полетит на рояль. Но ничего такого не произошло. Солдат возвратился, ступая по осколкам. Под мышкой он держал портрет дядьки, который был дедушкой Геральду и Хильдегард. Когда он поравнялся с дверью, я крикнула ему: «Досвидания! Страствуйте!»

Солдат обернулся. Пистолет был у него по-прежнему в руке. Я струхнула.

Ну, улыбнись же мне! Я ведь не люстра. И не блондинка! Улыбнись! У меня ведь темные глаза!

Но солдат не улыбнулся. Убрал пистолет и ушел, держа портрет обеими руками.

Я решила пойти в салон, чтобы попрыгать по осколкам, но мама не дала мне туда войти. Загнала на этот раз не в подвал, а на чердак. Там теперь было папино убежище. Наверное, более безопасное.

Я карабкалась вслед за мамой по шаткой лестнице, через четырехугольный проем на чердак. Там сидели все остальные. Они принялись меня упрекать, решив, что солдат стрелял в меня. Отец ругался, что я самый глупый ребенок на свете.

— Когда прилетает разведчик, — кричал он, — ты стоишь на лугу и пялишься! Когда приходят русские, ты стоишь у ворот и болтаешь с этим идиотом Ваврой. Когда забредает полоумный солдат и стреляет, ты стоишь рядом!

Тут уж и я разоралась, потому что не пялилась, потому что Вавра не идиот и потому что русский не полоумный. Я дико кричала:

— Я не дура! Ты сам дурак! Ты ждал русских, чтобы война кончилась и чтобы исчезли нацисты. А теперь русские здесь, нацистов нет и война кончилась!

Отец мне не ответил. Я же не успокаивалась.

— Я не была в России и не была немецким солдатом. Не убивала русских! Не убивала! Поэтому не буду прятаться под крышей. Не буду!

Мама хотела отвесить мне затрещину. Но на чердаке было темно. Чтобы это сделать, надо было перелезть через Геральда и Хильдегард. Папа утихомирил ее:

— Оставь дочь в покое. Не тронь ее. Она права. Абсолютно права!

Я сжалась в углу. Обиделась. Собственно, я не обижалась, только делала вид. По-настоящему-то мне было стыдно, потому что я напомнила отцу про убитых русских. С моей стороны это неблагородно. Я закрыла глаза.

Остальные разговаривали. Решали, где безопаснее для отца: вверху, под крышей, или внизу, в подвале. Отец уверял, что нигде. Сам он уже сыт по горло всякими убежищами. Решил предстать перед русскими инвалидом с больными, гноящимися ногами. Инвалидом, который по болезни не мог быть солдатом.

— А если они не поверят? — спросила мама.

Отец не ответил. Тем не менее, спустился с чердака. Проковылял с палкой на лужайку, где протекал ручей, уселся рядом с гномами.

— Потерял всякое соображение, — простонала госпожа фон Браун.

Мама взяла веник, подмела в салоне, собрала все осколки, порезав в нескольких местах пальцы. Она тоже решила: потерял всякое соображение!

Но отец не потерял соображения. Он был прав. На следующее утро вновь появились солдаты. Теперь они подыскивали квартиру для господина майора. Наш дом им понравился, несмотря на отсутствие люстры. Через час приехал господин майор и с ним еще несколько человек. От всех их отец бы все равно не спрятался. Майор подозрительно оглядел отца:

Продолжить чтение
Еще от автора Кристине Нёстлингер
Обменный ребенок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Гретхен

«Что у меня за семейка?» – поражается Гретхен Закмайер. Пять ходячих Тумбочек – так ее саму, брата, сестру и родителей называют за глаза (и не только). Не самые спортивные, стройные и подтянутые. «Но, по крайней мере, мы любим друг друга», – успокаивает себя Гретхен. Однажды жизнь Закмайеров начинает трещать по швам, как джинсы, купленные прошлым летом. Сначала мама садится на диету – к ужасу папы. Затем она устраивается на работу – к его неудовольствию. А вскоре и вовсе съезжает с их старой доброй квартиры – и недовольство превращается в открытую злобу: кто теперь будет следить за домом?! Гретхен не знает, что делать: ведь ее собственный мир тоже меняется – кажется, она влюбилась.

Лоллипоп

В обыкновенном немецком городке жил-был совершенно обыкновенный мальчик. Он ходил в школу, ухаживал за самой красивой девочкой в классе, мечтал иметь настоящего друга и немного боялся собак. Звали его Викто́р-Эмануэ́ль. Имя своё Виктор-Эмануэль считал дурацким и невыразительным. Тогда решил он стать Лоллипопом – так назывались зелёные мятные леденцы на палочке. Однажды, совершенно случайно, Лоллипоп обнаружил вот что: если обсосать этот леденец так, что тот становился тонюсеньким и прозрачным, словно стёклышко, и посмотреть сквозь него, – могут происходить необыкновенные вещи, даже исполняться желания! Но пользоваться этим волшебством можно только в крайних и самых трудных случаях, а уж таких-то у Лоллипопа набралось немало…

Долой огуречного короля

По воле автора этой книги вы перенесетесь в современную Австрию, в дом, где проживает семейство Хогельманов. Вместе с членами семьи, по началу расколовшейся на два непримиримых лагеря, вы переживете немало увлекательных приключений, познакомитесь с подземным карликовым народом куми-орцами и со зловредным, свергнутым с трона владыкой Куми-Ории — Огурцарем. В живых, достоверно описываемых событиях, происходящих дома и в школе, вы, может быть, узнаете и свои важные, требующие неотложного решения проблемы.

Само собой и вообще

САМО СОБОЙ, ни Карли, ни Ани, ни тем более Шустрику вовсе не хочется «разводиться» с папой! Только этих троих ни о чем не спросили. Детей ВООБЩЕ редко спрашивают. А зря!Пятнадцатилетняя Карли, тринадцатилетний Ани и даже малыш Шустрик понимают гораздо больше, чем может показаться взрослым, по-своему оценивают воцарившийся в их жизни хаос и пытаются разобраться с родительскими и собственными проблемами.Кристине Нёстлингер, известнейшая австрийская писательница, лауреат премий А. Линдгрен и Х. К. Андерсена, позволила детям высказаться.

Рассказы про Франца и любовь

В этой книге классика детской австрийской литературы Кристине Нёстлингер вас ждёт новая порция рассказов про Франца, которому уже целых восемь лет. Как и все дети, Франц просто обожает каникулы, ведь на них можно делать всё что захочешь. Франц даже не знает, какие каникулы ему нравятся больше всего: зимние, летние, пасхальные или карнавальные (да, в Австрии есть даже такие).Летние каникулы самые длинные. Франц почти целый месяц проводит с родителями, а в остальное время за ним кто-нибудь приглядывает: то тётя Бетти, то бабушка, то няня Лилли… Но вдруг выяснилось, что в этот раз у всех неотложные дела и за Францем совсем некому присмотреть.

Рекомендуем почитать
Как бездомная собака

Имя французской писательницы-коммунистки Жоржетты Геген-Дрейфюс знакомо советским детям, В 1938 году в Детгизе выходила ее повесть «Маленький Жак» - о мальчике из предместья Парижа. Повесть «Как бездомная собака» написана после войны. В ней рассказывается о девочке-сироте, жертве войны, о том, как она находит семью. Все содержание книги направлено против войны, которая приводит к неисчислимым бедствиям, калечит людей и физически и морально. В книге много красочных описаний природы южной Франции, показана жизнь крестьян. Художник Владимир Петрович Куприянов.

Том Сойер - разбойник

Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.

Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.

Малярка

Повесть о жизни девочки Вали — дочери рабочего-революционера. Действие происходит вначале в городе Перми, затем в Петрограде в 1914–1918 годы. Прочтя эту книгу, вы узнаете о том, как живописец Кончиков, заметив способности Вали к рисованию, стремится развить её талант, и о том, как настойчивость и желание учиться помогают Вале выдержать конкурс и поступить в художественное училище.