Лесная избушка - [5]

Дошли до старого следа. Дед остановился и сказал Шурке:

— Мы себе еще дорог поищем. А ты, Шурка, беги домой. На сегодня твоя служба окончена.

Шурка по следу вернулся домой, весело вошел в избу.

— Алёнушка, я тебе подарок принес! — крикнул он еще порога. — Посмотри-ка, платочек какой!

Алёнушка взяла платочек, а сама поглядела Шурке в глаза:

— Всё сделал, что надо?

— Всё!

— И как надо сделал?

— А то как же!

— Молодец! — улыбнулась Алёнушка. — А за подарочек спасибо. Беречь его буду!

5. Совещание на полатях

Шурка проснулся раньше всех. Он лежал на полатях и разглядывал потолок. Сосновые дощечки, гладко выструганные, были разрисованы древесными жилками и сучками. В окно глядело утро, морозные стекла искрились. А на полатях еще ютились теплые дремотные сумерки. В этих сумерках оживали сучки и жилки на потолке и получались из них маленькие молчаливые фигурки. Вот этот темный сучок с развилинкой совсем похож на человечка. А вот это коричневое пятнышко и трещинки вокруг как-то чудесно соединились, и получилась птица с широким хвостом. А по этой дощечке бегут тонкие волнистые линии, будто речка течет далеко-далеко, в волшебные страны…

В кухне негромко звякали ведра, чугуны, потрескивали дрова — Алёнушка топила печку. Рядом с Шуркой легонько похрапывал дед Батько. Снизу — с лавок, с пола, с широкой деревянной кровати — слышалось сонное дыхание. Партизаны вернулись на рассвете и теперь крепко спали. Не было в избе только дяди Василия-кузнеца и еще одного партизана — они дежурили, сторожили свою лесную избушку.

Шурка рассматривал человечков на потолке и не заметил, что дед давно проснулся и глядит на него.

— Подай-ка табак, — сказал дед: — протяни руку к трубе — он тут и есть.

— А ты не спишь? — обрадовался Шурка и полез за табаком.

Дед закурил. Синие струйки дыма поднялись к неподвижной волнистой реке и заслонили коричневую птицу. Словно пожар случился где-то.

…Так вот клубился дым над рекой, когда горело на том берегу село Нечаево, так же стлался синий дым по земле. Только еще кричали тогда ребятишки и в голос плакали женщины, глядя, как, подожженные немцами, пылают и рушатся их дома.

— Дедушка, — сказал Шурка, — а когда же вы меня с собой по-настоящему возьмете?

— Да ведь брали же!

— Ну что брали? До изгороди дошел да и обратно. А вы меня с собой возьмите, я вам помогать буду. Ну, патроны поднести или узнать про что, мало ли!

Дед помолчал, попыхивая трубкой. Потом спросил:

— А ты немцев шибко боишься?

— Я? — сказал Шурка. — Вот еще! Буду я их бояться!

Проснулся Чилим.

— Батько, — негромко сказал он, — ну как же нам быть?

— С чем?

— Да с разведкой. Кого пошлешь?

— Не знаю, Чилим, — вздохнул дед. — Никому из вас нельзя итти. Немцы, которые в Денисове, всех вас в лицо знают. Сам пойду, пожалуй.

Чилим рассердился:

— Сам! А тебя не знают, что ли? Вишь, что выдумал — сам он пойдет! Уж тогда лучше я пойду.

— Дедушка, — живо сказал Шурка, — давай я пойду! А? Давай я! Я Денисово знаю. Там у Витьки Дубка бабушка живет. Давай я схожу!

— Еще что! — нахмурился дед. — Тоже разведчик нашелся! А ну-ка, слезай с полатей долой, иди в кухню к Алёнушке! Нечего тебе тут слушать!

— Дедушка!

— Иди, иди!

Шурка медленно стал слезать с полатей. Он спустился вниз, но в кухню вышел не сразу, а притаился за углом печки: уж очень ему хотелось дослушать интересный разговор.

— Знаешь, Батько, — продолжал Чилим, — давай я переоденусь как-нибудь. Ведь и дела-то всего только до тетки Анны Кочкиной дойти. Где, мол, белые петухи сидят? Никто и не поймет, в чем дело, если даже и подслушают.

Шурка тихонько вышел в кухню, надел полушубок, надвинул шапку.

— Куда это? — спросила Алёнушка.

Шурка ответил сурово:

— Дело есть.

— Посылают, что ли?

— Может, и посылают.

Он взял из чугунка горячую картошину и ушел.

Когда сели завтракать, дед оглянулся на пустое Шуркино место и с удивлением спросил:

— А парнишка где же?

— Как где? — ответила Алёнушка. — Да ведь вы же его послали!

— Куда мы его послали? Кто его послал?

Дед оглянулся на партизан — никто никуда не посылал Шурку.

Тогда дед хлопнул рукой по столу:

— Ах, чертенок! Да ведь это он в Денисово убежал!

6. Шурка — разведчик

В Денисове топились печки. Светло-сиреневый дым поднимался над белыми крышами.

Шурка дошел до речки. Возле проруби, куда денисовские приходят за водой, Шурка остановился и стал ждать. Над его головой с белых мохнатых от инея веток сеялись тонкие морозные иголочки.

Вскоре на снеговой тропинке показалась женщина с ведром. Она задумчиво спустилась к проруби. Шурка вышел ей навстречу.

— Ты откуда? — тревожно спросила она.

— Из Назарова, — ответил Шурка, — к бабушке Дубковой иду.

— Да у нас же немцы!

— А у нас тоже. У меня мать угнали.

— Значит, к бабке пробираешься? Ну что ж, пойдем вместе.

Шурка шел сзади. Женщина свернула к своему дому, а Шурка не спеша пошел по улице, будто он весь век тут прожил.

Он шел, глядел по сторонам и не узнавал Денисова. Огромные крытые машины стояли у дворов. Шумели и трещали мотоциклы. Пахло бензином. Снег на улице был заезжен и затоптан. И всюду — возле дворов, у машин, у колодца — всюду ходили и толпились чужие, враждебные люди в зеленых шинелях. Они разговаривали громко, словно хозяева. Выкрикивали какие-то непонятные слова, чему-то смеялись. И Шурке подумалось, что веселая деревня Денисово стала чужой, неприветливой и даже страшной.