Ленинград-43. Сумерки богов. Врата Победы - [436]

Ремонт вагона производился только постоянным обслуживающим персоналом. В случае направления вагона для ремонта в депо все время при этом присутствовал комендант вагона. Для ремонта привлекались особо проверенные рабочие и инженеры.

Пустой поезд охранялся двумя сотрудниками СД, одиннадцатью чиновниками железнодорожной полиции и тридцатью девятью зенитчиками.

Маршрут держался в строжайшем секрете, причем составлялся таким образом, что нельзя было понять, когда Гитлер будет пользоваться поездом. Гостям приход Гитлера объявлялся примерно за час до этого. Зачастую Гитлер вместе с охраной входил или выходил из поезда с другого вокзала, нежели гости.

В ночное время все вагоны были заперты, за исключением вагона охраны. Железнодорожные станции были закрыты, чтобы посторонние лица туда не могли пройти.

Впереди спецпоезда на определенной дистанции двигался добавочный поезд.

Это – наша история, показания генерал-лейтенанта полиции Ганса Раттенхубера, отвечавшего за этот участок охраны фюрера. Кстати, в 1939-м все это было в компетенции генерал-майора Роммеля, тогда коменданта штаб-квартиры Гитлера, с этой должности он ушел в комдивы Седьмой танковой, французская кампания сорокового, ну а после был уже Африканский корпус – ну а теперь, значит, в заговорщики подался… И к нашему сожалению, история и тут изменилась – поскольку заговор 1 марта 1943 года, о котором в нашей реальности фюрер так и не узнал, здесь сыграл ту же роль, что у нас 20 июля. Теперь поездов охраны не один, а два. Шесть бронеплощадок, по одной в голове и хвосте каждого из трех эшелонов, на каждой не один 20-мм автомат, а башня с четырехствольным «фирлингом», против пехоты это та еще метла! И в отличие от нашей реальности (где бронировать вагоны планировали, но не успели), здесь даже в окнах бронестекла.

Испытания, которые проводились периодически, показали, что броня выдерживала обстрел автоматическим оружием, пулеметом, и не оставались вмятины от взрыва гранат. Стекло выдерживало семь винтовочных выстрелов в одну точку. Эти технические показатели вполне отвечали требованиям безопасности, так как трудно было рассчитывать на длительный обстрел во время поездки.

Наличествовали фары-прожектора – по два на каждом вагоне, на турельных станках вместе с пулеметами при боекомплекте 1200 патронов на ствол. В каждом купе имелись хорошо замаскированные и быстро открывающиеся кобуры для автоматов и пистолетов, в помещениях охраны – укладки для фаустпатронов.

Фактически – бронепоезд, с оборудованными огневыми точками и экипажем в полноценную роту. Плюс два бронепоезда охраны – итого батальон, из полка охраны «Лейбштандарт», подчиняющийся непосредственно Гитлеру. Чтобы такое одолеть, нужны танки или батарея гаубиц на прямой наводке – диверсам с легким стрелковым добыча явно не по зубам. Но были в охране и слабости – во-первых, контроль железнодорожного пути по маршруту возлагался на местные власти, полицию и войска, во-вторых, поезд шел не нарушая расписания прочих поездов. И при этом полагаться на «неожиданность», что точный маршрут фюрер-поезда определялся буквально в последний момент?! Не приходило в голову, что заговорщики, имеющие достаточно возможностей, чтобы влиять на график движения – тем самым задают и «внезапно» выбранный маршрут и особого поезда? А как сказал чин из Москвы, «в заговоре не только генералы, но это вам для выполнения задачи знать не нужно».

А что делать, когда объект в поезде? Прочтите Федорова, «Подпольный обком» и «Последняя зима» – можно и других, но именно федоровское соединение специализировалось в работе по железной дороге и имело в этом наибольший опыт. «Толу Балицкий не пожалел – заложил килограммов тридцать. Паровоз разнесло на куски, обломки так и свистели над головами у нас, залегших в окопчиках у полотна». А класть мину под полотно за пятнадцать минут, ночью, бесшумно, на охраняемом участке между проходами патруля, успев замести следы – это не фантастика, а реальность! И наконец, был у партизан и способ, когда надо было уничтожить поезд целиком – закладывали несколько зарядов по всей длине, соединенив детонирующим шнуром, так что состав взлетал весь! А Кравченко Федор Иосифович, бывший у Федорова комбатом, и кое-кто из тех самых его кадров – в Третьей Гарибальдийской! Дальше объяснять?

Мы ведь сейчас как «особая группа Ставки» из романа Конюшевского. Имеем право требовать всё – и снабжение, и людей, и любую помощь. Так что придется затребовать кравченковских орлов, благо «народным карабинерам», в которые переформируют гарибальдийцев, диверсы не особо и нужны. Можно и сливки попросить – таких людей из легенды, как Клоков, Павлов, Резуто, – знаю от Кравченко, что их на Восток посылали, так вроде там завершено уже? Но, по моему разумению, куда лучше сработанная команда, с которой есть личный опыт взаимодействия.

Еще снайперов, и лучше «тяжелых» – знаю из переписки, что Печенгскую дивизию, где служат хорошо знакомые мне Пилютин с Булыгиным, с которыми мы под Нарвиком на егерей охотились, перебросили на Второй Белорусский после сокращения сил Ленфронта (нет в этой реальности Курляндского котла, так что теперь Ленинградский фронт – это одна активная армия в Норвегии и всякие военные объекты и гарнизоны на территории от Мурманска до Ханко). Так что, мужики, уж простите, что на такое дело подписываю – но конкретно вы можете лишний процент вероятности успеха обеспечить и меньшие наши потери. «Фузея», что модель первая, калибра 14.5, что вторая, 12.7, это по сути противотанковое ружье с прецизионным стволом и оптикой, подобие тяжелой снайперки, состоявшей на вооружении российской армии в двухтысячных. Хотя до настоящей В-94 ей далеко – там была не просто оптика, а настоящая СУО, с лазерным целеуказателем и баллистическим компвычислителем. Но и работать придется накоротке, и не поверю, что фрицы на вагоны танковую броню поставили, вес бы вышел совсем неподъемный. А наше ружье ПТРС вполне нормально било и немецкие танки начала войны, до появления бронекошачьих.