Ленинград-43. Сумерки богов. Врата Победы - [438]

– Я каждый день тренировалась, синьоре Юри, – говорит эта чертовка, – как ты мне сказал, пальцем на предмет показывать, не целясь – а после проверить. Затем так же с пистолетом. Могу даже с двух рук, но тут куда хуже выходит. Синьоре Юри, признаюсь, что я играла нечестно – я ведь видела, как ты этот прием раньше делал, и знала, куда целить.

Я озверел. Между прочим, правильно заметила – а то я, равных противников не встречая, и в самом деле стал повторяться! К концу дня даже я заметно устал, кто-то из парней держался на одном самолюбии, ну а эта бесовка еще пытается улыбку изобразить! Наконец отбой, умыться – душ, сделанный из бочки на козлах, это не роскошь, а хорошо усталость снимает, особенно если прохладный! – и эта чертовка все рядом вьется. Спрашиваю ее, а если в рукопашке на тебя двое здоровенных эсэсманов? Мы уже дома, она нагибается к своему снаряжению, берет что-то, оборачивается – и у нее на поясе целых четыре «беретты», модель 1934 года, калибр 7.65.

– На тридцать шесть (дальше снова «игра слов», смысл – грязные отродья дьявола) хватит, – говорит Лючия. – Но вы утомились, мой кабальеро, позвольте я вам приготовлю ужин?

Это после того, как она отбегала столько же, сколько я? И если на учении при всех обращалась исключительно официально, как положено бойцу с командиром – то сейчас сладкий голосок, «мой кабальеро»! Свои вещи перетащила, собирается вместе со мной устроиться – нас в домиках поселили, мне отдельную комнатку как командиру, и эта девчонка уже хозяйничает, как у себя? Но стоит лишь мне выразить сомнение, как ангелочек тотчас обращается в фурию – уперев руки в бока, гневно спрашивает:

– А отчего в Италии было можно, а сейчас нельзя, или у тебя уже какая-то появилась?

И кто говорил, что итальянки мягки и во всем покорны мужчинам?!

Ладно, птичка, сама напросилась – и еще несколько дней подготовки впереди! А мне действительно нужен ординарец, по итальянскому опыту – забот куча, о своем быте часто просто подумать не успеваешь. Вот только ужин в постель – это лишнее. Нас, перед операцией, кормят без всякой нормы, сколько влезет!

Еще через день прибыли затребованные снайперы. Приветствие Пилютину с Булыгой, знакомство с остальными (не было у гарибальдийцев «тяжелых» снайперов с «фузеями», пришлось брать со стороны). Их от штурма вагонов избавил, зато физуха с рукопашкой в начале дня были обязательны для всех. И минеры тренировались быстро и слаженно закапывать под насыпь гостинцы – если ставить им в помощь еще пару человек с большими лопатами и работать не пригибаясь, то управлялись за семь-восемь минут! Ну, а «штурмовикам» приходилось тяжелее всех. Теперь обороняющаяся команда заранее занимала позицию в вагоне, ну а наступающим надо было проникнуть внутрь и выбить всех с минимальными своими потерями. «Убитых», конечно, было много – но ведь мы «условно» не применяли гранат, и как смоделировать подрыв поезда на минах, много ли останется боеспособных? Не один заряд под паровозом – а десять, двадцать, разнесенных по всей длине состава. Трудность была лишь рассчитать, какой вагон нужен нам, чтобы не трогать его. Считая стандартную длину вагона двадцать пять метров – и что немцы, насколько нам было известно, порядок вагонов в поезде не меняли, все же к планировке квартиры даже фюрер привыкает, да и неудобно, к примеру, в вагон-ресторан через казарму охраны ходить.

Кстати, большинство привлеченных в нашей команде всего за несколько часов до вылета узнали о подлинной цели операции – кто будет в поезде, на которой мы охотимся, и что по возможности объект надо взять живым. Услышали в ответ восторженные матюги – и даже возмущение, что раньше не сказали, «тогда бы с удвоенной силой тренировались». А уж как реагировали итальянцы… Однако же вызывало опасение – а вдруг они не удержатся и прежде времени начнут стрелять в «слуг сатаны»?

– Так парни проверенные, – отвечает Кравченко, – в деле уже бывали. Знают, что это – в засаде ждать приказа. И со своими «первыми номерами» хорошо сработались. Не подведут!

А вот на тебя, птичка-Лючия, положиться можно? Без обид – не просто к немцам в тыл идем, а прямо к ним в гости, хоть этот Руди и клялся, и вроде бы не дурак – но черт его знает! Да и гестапо может уже все под колпаком держать, и в час икс минус сколько-то накрыть всех. Раньше легче было, в смысле, что любой фриц враг, а теперь как отличить, кто нам в помощь, а кто нет? Стремно было даже мне – бывают люди без страха совсем, но именно единицы и на уровне психического отклонения – тут главное, страх тебя парализует или мобилизует, заставляет делать глупости, или злости прибавляет? Так что ты, галчонок, здесь останешься и будешь молиться за нас. Чтобы у нас вышло – в ад спуститься и главного черта в мешке притащить.

А она отвечает:

– Данте в ад спускался и вышел, я книжку читала. И раз папа сказал, что каждый, кто Гитлеру вредит, получает прощение, каким бы грешником ни был – то значит, и среди немцев заблудшие могут быть, которые спасутся. Потому не тревожься, я буду делать лишь то, что ты мне прикажешь, – и чуть не плачет, вот на колени сейчас станет и будет умолять! Да что ты можешь там делать? – А спину тебе прикрывать, у меня это получается хорошо.