Ленин. Сталин - [21]

Внутреннее положение России действительно отличалось хаотичностью. Существовавшие до сих пор правительственный аппарат и провинциальная администрация развалились, а экономика, естественное развитие которой было прервано войной, полностью разладилась. Новые руководители повсеместно нуждались в специалистах. Бесчисленные банды орудовали в больших городах, занимаясь грабежом и разбоем. Запад страны был в руках немцев. На Северном Кавказе и на Дону возникали первые антибольшевистские боевые формирования.

На подобную ситуацию, сложившуюся в стране, Ленин ответил грубым насилием. Уже 27 октября была ограничена свобода прессы и запрещены некоторые социалистические газеты, в том числе органы печати Плеханова, Горького и других. 7 декабря была создана ЧК, и осуществляемый ею террор Ленин рассматривал как неотъемлемый элемент большевистской государственной практики. Если в дискуссиях раннего периода с народниками и социал-революционерами он отрицал индивидуальный террор, то теперь считал необходимым подчеркнуть, что индивидуальный террор, разумеется, следует отвергать, но не принципиально, а лишь по соображениям целесообразности; тот, кто так поступает, достоин насмешки и презрения. Управление теперь должно осуществляться с еще большей строгостью и твердостью, чем во времена царизма. «Что Вы хотите, — однажды сказал он Горькому, который заговорил с ним об этом, — возможна ли вообще человечность в такой неслыханно ожесточенной борьбе? Была бы здесь уместна мягкость или великодушие? Европа блокирует нас, помощь, ожидавшаяся со стороны европейского пролетариата, отсутствует — а мы? Разве мы не должны защищаться и бороться?..» «Когда-нибудь, — заявил он в другой раз, — жестокость нашей жизни, к которой нас принуждают обстоятельства, будет понята и оправдана». Характерно, что террор коснулся отнюдь не только ненавистного высшего общества, но и всех слоев населения; число жертв исчисляется десятками тысяч. Буржуазные партии были запрещены, их лидеры объявлены вне закона, частью арестованы, частью убиты.

Может показаться, что Ленин систематически поощрял ликвидацию какого бы то ни было порядка и отрицание любых ценностей, подстегивая низменные инстинкты масс — например, когда с помощью заимствованной у Маркса формулы «грабь награбленное» призывал к самопомощи и этим открывал возможности для поджогов, убийств и налетов. Пусть аппарат террора находит оправдание в борьбе с антибольшевистскими, в основе своей анархистскими бандами: практически представляется, что Ленин воистину воздвиг трон Бакунину, как считалось в апреле 1917 года. Вопрос состоял в том, насколько удастся вновь совладать с этой анархией. Или же ее формы были вообще неотличимы от практических последствий диктатуры пролетариата как перехода к бесклассовому обществу?

5 января 1918 года в Петрограде состоялось первое заседание долгожданного Учредительного собрания. Оно обнаружило подавляющее большинство небольшевистского направления: из 707 депутатов большевиков было лишь 175, зато социал-революционеров 370. Учитывая это обстоятельство, Ленин сделал выводы на свой лад. Когда заседание, несмотря на провокации со стороны делегатов-большевиков, охраны и галерки, пошло своим чередом, большевики, а за ними и левые социалисты, покинули зал; Учредительному собранию как раз хватило времени, чтобы принять закон о земле и провозгласить республиканскую форму правления: решение, теперь направленное не против царя, а против Ленина! На следующий день здание заняли войска, и правительство отдало приказ о роспуске Учредительного собрания. «Все кончилось к лучшему, — такова была недвусмысленная формулировка Ленина после доклада Троцкого, — роспуск Учредительного собрания означает полную и открытую ликвидацию идеи демократии в пользу идеи диктатуры. Это будет полезный урок». «Только подлецы и идиоты могут вообразить, — сказал он через год, — что пролетариат вначале должен иметь большинство на выборах… Мы утверждаем, что пролетариат вначале должен свергнуть буржуазию и взять в свои руки власть». Однако Плеханов наиболее ясно вскрыл ложность этих понятий: «Ваша диктатура — не диктатура трудящихся классов, а диктатура клики».

Одной из наиболее первоочередных задач нового правительства Ленин считал выполнение обещания, которое летом 1917 года занимало главное место среди его агитационных лозунгов. России нужен мир. Декрет о мире, подписанный Лениным и Троцким еще 26 октября 1917 года, предлагал всем воюющим странам закончить войну. Ленин отказался от использования продолжения войны в своих целях. Он понял, что следует удовлетворить стремление русского народа к миру. Солдатам на фронте было рекомендовано брататься с немцами и даже вопреки воле офицеров «брать дело мира в свои руки». В конце ноября 1917 года начались переговоры о перемирии со странами Центральной Европы[5], а вслед за ними, в декабре — переговоры о мире.

После того как стал известен размах требований, выдвигаемых Германией, большевистское руководство стремилось отклонить условия и продолжить войну крайними средствами — levee еn masse