Лемминг Белого Склона - [90]
Вспомнил и окровавленный атгейр в старческих руках. Орлиный коготь служил ныне посохом Арнульфу Иварсону.
Торфи открыл рот, трубка выпала под копыта коня. Торфи закрыл рот. И снова открыл.
— Ты убил десять человек на моём дворе! — воскликнул он. — Ты и этот щенок-рыболов!
— Убили бы и больше, да времени пожалели! — засмеялся Седой. — Впрочем, это действительно было не слишком учтиво с нашей стороны. В память о давней приязни хочу ныне заплатить тебе выкуп за потерю работников! Сто гульденов — идёт?
— Сто гульденов? Ха! — оскорбился Торфи. — Я не стану носить в кошельке мёртвых друзей!
— Точно? — осклабился Арнульф. — Ты уверен, хозяин?
Торфи задумался.
— Тысячу гульденов! — потребовал он.
— Тысячу и за своих не дам, — фыркнул Арнульф. — Триста!
— Семьсот, — сбавил Торфи.
— Пятьсот гульденов здешней чеканки, — бросил Арнульф, уже не улыбаясь. За его спиной скрипела тетива: Форни решил уладить вопрос побыстрее, — это последнее моё тебе доброе слово. Бери, проваливай или наш Гадюка поделится с тобой ядом. А, Форни?
— Охотно, — подмигнул стрелок, беря бонда на прицел, — говна не жалко.
— Ладно, старик, твоя взяла… — вздохнул Торфи.
Тогда вождь отсчитал, сколько положено, ссыпал в мешочек и бросил Хагену: снеси, мол. Юноша как мог почтительно передал деньги бывшему хозяину. Заметил среди челяди бородатого Торда. Того самого, что просил внука королей отнести его член до ветру. Хаген подумал было спросить бородача, сломать тебе, что ли, нос, но тот внезапно опустил глаза и спрятался куда-то за спины товарищей.
«Ну и верно, — подумал Хаген, — одно дело — Ингмар Высокий Замок, и другое — какой-то дремучий Торд. Убогий пасынок Моховой Долины…»
А Торфи добавил:
— Ещё я скажу тебе пару слов, сын Ивара! Уж не знаю, зачем ты идёшь в Мёсендаль, но ратную стрелу уже пустили по острову. Мало тебе удачи будет, коли ты пойдёшь на север. Ополчение Вёрмдаля собирается в Вермундгарде, туда же пойдут люди со Сторкнеста. Там тебя ждёт тысяча бойцов, подумай об этом! А с запада, с Гудволлира, придёт ещё полтысячи. Бонды не столь беззубы, как тебе может показаться!
— Зачем ты мне всё это говоришь? — прищурился Арнульф.
— В память о верной службе дедушки Афи. Бывай, сэконунг! Удачи тебе желать не стану.
— Ступай, Торфи бонд, — процедил Арнульф, — и больше не попадайся мне на пути.
Когда ополчение скрылось, вождь объявил:
— Всё, сворачивай лагерь! Вперёд, на северо-запад. Там и дорога ровная…
Под вечер Моховая Долина осталась позади. Продолжать путь в потёмках никто не счёл хорошим делом. Выбрали для ночёвки более-менее сухое место, развели огни, расставили дозоры. Невстейн Сало принялся было за стряпню, но Арнульф его остановил:
— Есть одно дело, с которым мы и так слишком промешкали. А потом уж постарайся на славу, Невстейн, ибо сегодня будет тризна по павшим братьям. Эй, вы, отродья троллей! — гаркнул на бывших рабов. — Рано расселись. Выройте яму — большую, широкую яму! В ней должно поместиться тринадцать… нет, четырнадцать человек. И натаскайте камней — потом сложите курган.
— Так ведь темно… — пробормотал кто-то из работников.
— Ройте яму на пятнадцать человек.
Приникшие бедолаги принялись за работу. Между тем викинги снаряжали в последний путь павших соратников: снимали с телег, обмывали, одевали в лучшие наряды, какие захватили в Эрвингарде, собирали им в котомки еду на день пути, и, разумеется, чистили их оружие и брони. Братья Скампельсоны позаботились о двоюродных родичах, Вестарсонах, Фрости — о своём друге и сопернике Гильсе, Утред Бык — о побратиме Торвиде, Унферт — о земляке Иринге. Хотя Унферт и принял веру в Белого бога, не противился исполнять языческий обряд: во-первых, сам Иринг держался старых обычаев, а во-вторых, иониты также предавали мёртвых земле, а не огню. Хаген готовил к путешествию за грань мира живых Энгуля с Островов, вспоминая его рассказы о грибах-надберёзовиках. Эх, повеселился ты, йокульсеец, нет слов — пал одним из первых… Свегдир Ожог наряжал Рати Копчёного.
— Мы с ним оба получили прозвища, когда штурмовали Арильон в Форналанде, — говорил Свегдир, расчёсывая жёсткую бороду мертвеца. — Там был замок, где заперлись южане. Хороший замок, добротный, но потолки, как водится, деревянные. Вот мы под вечер туда пробрались — думали ворота открыть нашим. Ага — стерегли ворота как молодую жену, ничего не вышло. Тогда Рати придумал устроить пожар. Мы до глубокой ночи возились: таскали солому, бересту, смолой мазали. Потом подожгли. Красиво горело, жарко. Своды обвалились, дыму — как у тролля в жопе, все орут, всё падает, пылает… Открыли-таки ворота, вылезли, наших зовём, а они стоят, как столбы — мол, куда, в печку эту лезть?! У меня с тех пор полморды всмятку и борода слева не растёт, как мох на дереве. Рати тогда хорошенько прокоптило, месяц благоухал, окорок свиной… А добычу поутру собрали. Золотишко поплавилось, но, как ведомо всякому, не горит огонь прилива! Помнишь, Рати, сын Брока? Помнишь, треска ты копчёная?..
По старому страшному ожогу катились редкие слёзы, точно капли плавленого золота.
Когда поодаль от стоянки, в мягкой болотистой земле, раскрылся влажно блестящий зев Нижнего мира, Седой повелел притащить Кьятви.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Хаген Альварсон. Скрипач и фоссегримРодовая сага, народная норвежская сказка, хвэнтези. Что-то в этом духе. Разумеется, перевод с украинского. Особая благодарность Михайлову С. — сам знает за что:))
Второй роман о приключениях Хагена и его друзей. Парни косплеят ведьмака, немножко беспределят в Зелёной Стране, борятся с коррупцией на отдельно взятом острове и устраивают личную жизнь. В тексте традиционно присутствуют сцены насилия и обсценная лексика. Последнюю главу, где Хаген устраивает всю компашку на постоянную работу, на всякий случай не выкладываю. Будем считать, её крысы съели.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.