Лекарство для империи. История Российского государства. Царь-освободитель и царь-миротворец - [16]

Когда движение охватило несколько волостей, обеспокоенные власти прислали солдат. Крестьяне расходиться отказались. Пришлось по ним стрелять. Число жертв оценивают по-разному, но в любом случае счет шел на сотни. Петрова публично расстреляли, многих подвергли порке и отправили в ссылку.

Антон Петров открывает односельчанам правду. И. Сакуров

Так или иначе, пускай с трудностями и издержками, великая перемена свершилась. Россия наконец перестала быть «страной рабов, страной господ».

Правительству было ясно, что по-новому устроенное общество нуждается в новых правилах общежития. Вслед за первой, главной реформой, должны последовать другие, столь же важные и неотложные, касающиеся всех сфер жизни.

Реформа правосудия

Российское государство еще со времен Алексея Тишайшего все время пыталось навести порядок в юридической практике, чтоб «суд и расправа была во всех делах всем равна» и чтоб дела не застревали в неповоротливой, коррумпированной судебной машине на годы, а то и на десятилетия. Все усилия, даже самые титанические, желаемого эффекта не давали, да и не могли дать.

Нормально работающее правосудие, во-первых, является полноценной ветвью власти, а во-вторых, законы должны быть обязательны для всех, в том числе и для первых лиц государства. В системе, где никакой закон в принципе не мог стоять выше воли императора, а на местном уровне — выше воли его представителя, суд всегда оставался послушной прислугой при административной «вертикали». Уже в середине девятнадцатого века главный страж государственного порядка Бенкендорф произнес свою знаменитую максиму: «Законы пишутся для подчиненных, а не для начальства». Какое уж тут правосудие?

В юриспруденции не делалось различия между законодательными актами и царскими указами — вторые даже исполнялись неукоснительней, что являлось прямым наследием «ордынского» взгляда на устройство права.

Российский суд был несамостоятелен, закрыт от общества и несостязателен — подсудимому даже не полагался адвокат. Часто вердикт выносился вообще в отсутствие обвиняемого. Неудивительно, что в этом затхлом мире процветали взяточничество, волокита и прямой произвол. Кроме того, как всегда бывает при режимах диктаторского типа, судебные решения отличались чрезвычайной жестокостью. Человека могли приговорить к телесным истязаниям: порке плетью, кнутом, шпицрутенами, что часто заканчивалось мучительной смертью. На лицах каторжников выжигали клейма.

Управленцы новой генерации, пришедшие во власть, горели желанием превратить всё это кривосудие в настоящее правосудие. Того же хотел и новый император.

Однако инициатива этого большого дела, как ни удивительно, исходила от человека во всех смыслах старого — и по возрасту, и по правительственному стажу: от графа Дмитрия Николаевича Блудова.

Этот высококвалифицированный правовед, много лет возглавлявший Второе (юридическое) отделение императорской канцелярии, при Николае постоянно пытался как-то исправить инвалидную судебную систему: составлял проекты, подавал записки, но царь, заклятый противник кардинальных реформ, всё надеялся обойтись мелким косметическим ремонтом. Когда задул ветер перемен, у старого законника появилась возможность осуществить свою заветную мечту.

В 1858 году граф подает императору очередную записку о преобразовании судебной системы — и получает полное одобрение. Однако набор идей, с которыми пришел Дмитрий Николаевич, для николаевского времени был слишком смел, а теперь оказался чересчур робок. Государственный совет предложил не вносить поправки в существующее законодательство, а составить принципиально новые судебные уставы.

Была создана группа из лучших юристов, которую формально возглавил Блудов, но его подчиненные скоро совершенно затмили старика. Самым деятельным из сотрудников был правовед С. Зарудный. В 1858 году он побывал в длительной заграничной командировке и по возвращении написал целую серию статей, в которых изложил принципы будущей реформы.

В начале 1862 года появился предварительный проект с тусклым названием «Соображения государственной канцелярии». Проект был рассмотрен и одобрен Государственным советом. В это же время консерватора графа Панина на посту министра юстиции сменил сторонник реформы Д. Замятин, и дело пошло быстрей. Новый министр начал с того, что своим приказом отменил практику наиболее жестоких телесных наказаний — это уже было огромным, поистине историческим событием.

На последнем этапе работу возглавлял статс-секретарь В. Бутков, не столько либеральный, сколько чуткий к веяниям времени и, что важно, близкий к государю.

В 1864 году титаническое предприятие, по объему еще более трудоемкое, чем крестьянская реформа, наконец завершилось. Новые уставы создали всестороннюю и принципиально иную юридическую систему, которая охватывала организационно-процессуальную сферу, гражданское и уголовное судопроизводство, а также порядок рассмотрения частных тяжб (самый распространенный вид разбирательства).

Преобразованный российский суд основывался на принципах состязательности, независимости, бессословности и открытости, то есть обретал все признаки полноценной судебной власти.