Лехнаволокские истории - [46]
— Ну, может, за знакомство выпьем? У меня есть кой-чего с собой, — извлек он из своей небольшой дорожной сумки поллитровку, пару банок кусковой говяжьей тушенки, банку сардин.
— Ты уже, поди, обедала?
Ирина отрицательно покачала головой.
— Вот и ладно, вместе и перекусим. Да что ты стоишь, как неприкаянная, накрывай на стол, не стесняйся, мы же с тобой — старые, можно сказать, знакомые.
Ирина засуетилась, сбегала на огород, нарвала зелени. Больше предложить было нечего: бабушкина пенсия кончилась на прошлой неделе, а запасы съедены.
Гринька заметил растерянность Ирины.
— А хлеб-то есть?
Она, извиняясь, развела руками:
— Бабушка должна из города привезти.
Гринька хмыкнул, полез в карман, выудил кой-какую мелочь, прикинул, хватит ли на обратную дорогу. Хватало.
— Не знаю, где тут у вас «комок», сгоняй сама, лады? Не в службу, как говорится, а в дружбу.
— Но сегодня понедельник, и наш магазин закрыт. А хлеба я у подружки возьму, она неподалеку живет, я мигом.
— Только не говори ничего подруге, милая. Не надо, чтобы все знали, что я к тебе приезжал. Лады?
Ирина согласно кивнула головой и выскочила во двор. Какое-то недоброе чувство стиснуло ее сердце, но на улице дышать сразу стало легче. Взволнованная, заскочила она к Даше.
— Даш, у тебя немножко хлеба, случайно, не будет? Вечером, как бабушка вернется, отдам.
— Возьми там, на полке. Сама знаешь, где, — бросила Даша, не отрываясь от телевизора.
— Возьму полбуханки, у вас почти целая здесь.
— Куда тебе столько? Проголодалась, что ли?
— Да вечером все равно отдам.
— Ладно, бери.
Даша с удивлением посмотрела ей вслед. Даже привстала, в окно проследила за убегающей Ириной. Что-то явно было не так. Что у нее там стряслось?
Тем временем Гринька, оставшись один, пошел осматривать остальные комнаты.
Конечно, иначе, как убогим, это жилище не назовешь: занавески выцвели, постельное белье застирано, полы давно не крашены, окна тоже, — видно, перебиваются на бабкину пенсию, а какая нынче пенсия у народа — известно.
А вот это, наверное, уголок самой Ирины: старый комод, на нем зеркало, какие-то косметические безделицы, крупная шкатулка, из которой выглядывает уголок конверта.
Гринька с любопытством откинул лакированную крышку, воззрился на довольно толстую пачку писем. Взял верхнее, посмотрел обратный адрес. Тоже из колонии, но не от него. Перевернул еще несколько конвертов. Тот же почерк. А вот другой. Через три конверта — еще размашистее. А вот и его мелкие каракули: «Жду ответа, как соловей лета… Жди, девчонка, не забудь, вернусь, нежно склоню свою голову на твою белоснежную грудь…» Выходит, не одному ему благоверная мозги сушила, не одному ему, страждущему, письма слала.
«Гадюка! — возмутилось все в Гриньке. — Я ей о верности, о любви, о дружбе, а она… Да все они одним миром мазаны!» — забурлило, заклокотало, вскипело в груди. Вернулся в горницу, уселся за стол, откупорил бутылку, нацедил полнехонький — по самый марусин поясок — стакан, влил в рот без роздыху, привычно занюхал рукавом.
«Вот потаскуха, вот стерва!»
Встретил ее остекленелыми глазами, но с еще более слащавой и вместе с тем ехидной улыбкой.
— Выпей, — протянул сразу полный стакан. Ирина удивленно и испуганно вскинула брови.
— Я не знаю… Много.
Она еще не понимала, что ему от нее нужно, но отпила чуть-чуть — есть очень хотела.
— Кушай, родная, кушай. Вот тушеночка, сардинки, хлебушек, прелесть моя.
Налил себе еще.
— А теперь вместе выпьем. За встречу. За знакомство.
— Больше не могу, — взмолилась Ирина. И решительно прибавила:- У меня парень есть!
— То есть, какой еще такой парень? — надумал поиграть с нею Гринька. — Я же и есть твой парень, голуба! Ты же мне письма какие писала!
— Я другого встретила.
— Другого? Какого другого? И месяца не прошло с письма твоего!
— Может, это письмо долго шло? — смутилась Ирина.
— Может, родная, может. Да ты кушай, кушай. Знаешь что: давай за парня твоего выпьем. За парня-то своего выпьешь? — протянул ей Гринька ее недопитый стакан. — И я за него выпью. За вас, за ваше счастье, лады? Есть же счастье на свете? Должно быть. Не так ли ты мне писала? — подмигнул он лукаво и отправил себе в глотку свою порцию.
— А я-то, наивный… Я, верящий в чистое, светлое, настоящее…
Ирина уже захмелела, хлебнув натощак.
— Ты, Гриша, тоже хороший, — произнесла виновато.
— И ты очень даже ничего, — придвинулся к ней поближе Гринька, положил руку ей на колено, слегка сжал. Ирина пугливо отвела ногу в сторону.
— Не надо, Гриша, не надо…
— Не надо? Не надо! — стал раззадоривать себя Гринька. — А что надо? Что? Светлой любви тебе хочется? Счастья бесконечного? Да что ты понимаешь в этом, дура! Счастье — как звезда, упавшая с неба: заметил, а через мгновение и след ее простыл, снова мрак и темнота, как будто и не было ничего. Только одна надежда — увидеть снова эту звезду… Усекаешь?
Ирина испуганно смотрела на Гриньку, совсем не понимая, о чем он говорит.
— И я вот не понимаю — зачем ты все эти письма пишешь? Ради удовольствия?
Ирина еще больше испугалась, съежилась, хмель будто выветрился весь.
— О чем ты говоришь, Гришенька? — спросила робко.
— Да вот об этом, об этом! — схватил он ее за руку и потащил за собой в спальню, где швырнул на кровать. — Об этом говорю, Иришечка! — перевернул шкатулку и высыпал на комод все письма (некоторые слетели прямо на пол). Гринька стал вскрывать их и зачитывать:
Забавная детская игрушка на месте убийства. Выведет ли она на след убийцы? Прочитайте и узнаете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.