Лехнаволокские истории - [48]

— Проходи.

Резник переступил порог, разулся, прошел в комнату.

Посреди комнаты за столом сидел сын Елены, Антон, и цветными карандашами что-то рисовал в альбоме. Виктор не ожидал его застать, но Антона незнакомый мужчина не смутил. Увидев его, он сказал «Здравствуйте» и продолжил свое занятие. Виктору, однако, стало неловко. Выручила Елена.

— Антоша, это дядя Витя. Расскажи ему, что ты рисуешь?

Виктор подошел к столу, склонился к альбому.

— Самолет?

— Ага.

— Наверное, хочешь стать летчиком?

— Хочу…

— А настоящий самолет видел?

— Видел. Мы с мамой летели на самолете. Я тогда был маленький, мне было три года.

— А сейчас ты большой?

— Да, мне уже пять лет.

— И вправду большой. Хочешь, помогу тебе нарисовать военный самолет? С ракетами и бомбами?

— Ты видел настоящий военный самолет?

— Я помогал летать летчикам.

— А я сам буду летать, — твердо сказал Антон.

— Конечно, нисколько не сомневаюсь! — поддержал Виктор.

Елена на этом же столе расставила чашки с блюдцами, разложила чайные ложечки, принесла сахарницу, вазу с печеньем, вазочку с конфетами, чайничек с заваркой и большой цветастый чайник с кипятком.

— Ну как? — весело спросила Виктора. — Уже сдружились?

— На почве авиации, — усмехнулся он, усаживаясь на указанный ему стул.

— О, самолеты он любит. Сначала раскрашивал, теперь и сам пытается рисовать.

— Это судьба, — Виктор осторожно потрепал мальчика по голове.

— Все может быть, — Елена тоже подсела к столу, разлила по чашкам заварку и кипяток. Ободрила гостя: — Приступай, не стесняйся.

— Никак не могу прийти в себя после сегодняшнего, — пожаловалась она, отпив из чашки и надломив печенье.

— А что было сегодня? — заинтересовался Виктор.

— Ездила на нашу базу за товаром, а вернулась с пустыми руками. Что завтра буду делать, ума не приложу. У меня ведь за последние три дня в счет пенсии да под запись выгребли всё подчистую, а когда принесут пенсию или народ деньги получит, никто не знает. В городе тоже какой-то кошмар: прошел слух, что ни сегодня-завтра цены взлетят чуть ли не втрое, и народ как обезумел — в продуктовых магазинах столпотворение, очереди километровые, до кулаков доходит.

— Ты все никак не привыкнешь к очередному обвалу цен? По-моему, начиная чуть ли не со смерти Брежнева, над нами все издеваются и издеваются, экспериментируют и экспериментируют.

— Но этот обвал, говорят, будет невероятным.

Виктор усмехнулся:

— Что может быть невероятнее того, что мы уже столько пережили. Наверняка, переживем и этот.

— Может, переживем. Вопрос только — как и какой ценой, — потерянным голосом произнесла Елена.

— Мам, можно еще конфету? — жалобно посмотрел на Елену сын.

— На сегодня хватит. И вообще, пора уже Антоше ложиться баиньки.

— Но я еще не хочу.

— Как же, не хочу, когда ты перед приходом дяди Вити глазки закрывал.

— Я не закрывал, они сами закрывались.

— Видишь, глазки хотят спать. Идем, я тебя уложу, — поднялась из-за стола Елена. — Подождешь, пока я его уложу? — спросила она Виктора.

— Конечно, не беспокойся.

Елена с сыном скрылись за дверью в детской. Виктор тоже поднялся, подошел к книжному шкафу, опять удивился подбору книг, взял с полки томик Анненского, стал перелистывать. Увлекся и не заметил, как появилась Елена, тронула его за плечо. Он обернулся.

— Уже уснул, — сообщила она с мягкой улыбкой. — Его время.

Виктор поставил книгу на место, снова повернулся к Елене.

— Знаешь, меня завтра утром перебрасывают на другой объект, километров за пятьдесят отсюда. Там, оказывается, армянин для себя строит еще одну дачу и нужны свободные рабочие руки. Это нам дополнительный заработок и всё такое…

Елена печально посмотрела на Виктора.

— А здесь у него больше ничего нет?

— Не знаю, но там, как я понял, всем делать нечего.

Елена отошла к столу, спросила, не глядя на Виктора:

— Хочешь еще чаю?

Он подошел к ней, осторожно взял ее сзади за плечи.

— Ты расстроилась, да? Это же ненадолго, максимум на недельку.

Елена повернулась, плотно прижалась к его груди.

— Хочу, чтобы ты сегодня остался у меня, — глухо сказала она. — Мне хорошо с тобой.

— Мне тоже, — так же тихо ответил он.

31

Утром у ворот Пашкина остановился всем уже знакомый красный «Гелендваген». Виктор первым увидел его в окно. Все только поднялись. Женька выскочил, пожал крупную ладонь Михалыча, расплылся в льстивой улыбке. Следом за ним, долго не думая, вышел и Виктор — одна сумка через плечо, другая в руке — все его пожитки.

Догадаться, на кого пал жребий, много ума не составило. Михалыч поздоровался с Виктором, открыл заднюю дверцу машины, помог закинуть вещи. Перекинувшись еще парой слов с Женькой, сел за руль. Джип тронулся. И секунды не пролетело, как промелькнула околица Лехнаволока. Не успело уследить за ним и Логмозеро. Только томная Онега проводила его долгим сумным взглядом до первой развилки, уходящей в глухой лес — по этой проселочной дороге, обходящей хитро Петрозаводск, быстрее всего можно было вырваться на мурманскую трассу.

Они проехали пару моховин, оставив сбоку огромную мусорную свалку и заброшенное старообрядческое кладбище, и вскоре вырвались на современную, плотно укатанную мышиным асфальтом трассу и влились в густой поток машин, несущихся на север.