Лехнаволокские истории - [20]
— Пошли вместе. Что тут поделаешь? Надо идти.
Погрузили на телегу косы, инструмент и пошли. Кто в хомут впрягся, кто за постромки тянет — телега без оглоблей. Трое сзади толкают. Одного Митю-блаженного Юрка сзади на телегу усадил — не велика ноша: кожа да кости.
Мите не сидится на месте, ерзает то и дело. Вдруг соскочил: буду толкать, не хочу сидеть.
— Да где ж ты приткнешься-то? — рявкнул на него Юрка. — Только под ногами путаться. Иди следом!
Митя потянулся сзади.
Шли потихоньку. У всех лица серьезные, озабоченные: тянут лямку, улыбнуться некогда. Малой толкал-толкал телегу да и рассмеялся. Как же это: тройка удалая, а тянется, что дохлая кляча.
Наконец не удержался, крикнул:
— Эй, залетная! А ну, рысью! Поехали!
Саленко, который был в хомуте, остановился, сердито зыркнул на него:
— А ну, соколик, иди-ка сам в хомут впрягись, посмотрю на тебя, какой ты рысак.
— А что, и впрягусь, — не отказался Малой.
Саленко скинул с себя сбрую, Малой надел хомут на шею.
— Гей-я! Гей-я! — дернулся, натянул постромки, поскользнулся, да и чуть не упал.
Все засмеялись — чтобы не сказать заржали.
— Вот молодец, — сказал Юрка. — Да он и сам телегу до хаты докатит.
Неожиданно из-за деревьев выскочила на лошади Татьяна. Она уверенно и грациозно сидела в седле. Верховая езда будто омолодила её: щеки розовые, глаза блестят, густые волосы на ветру развеваются — как не залюбоваться тут?
Придержав возле передних пегую, она ловко соскочила на землю и слегка смутилась, видя, как, раскрыв рты, пялятся на неё мужики.
— Что вылупились, черти? — бросила с вызовом. — Бабу никогда не видали?
— Красивая ты, — неожиданно за всех ответил Митя-блаженный и потупился, будто ожегся её красотой.
Мужики от неловкости перед Юркой тоже отвернулись кто куда.
От безвыходного положения спасла их сама Татьяна. Она засмеялась, увидев все еще валявшегося на земле в хомуте Малого, и спросила:
— А чего вы телегу тянете?
— Потянешь тут, — проворчал Юрка. — Опять Хитруха отвязалась и домой ушмыгнула.
— То-то я жду вас, жду, а вас нет и нет. Потом прибегает Славка, кричит: мамка, мам, Хитруха пришла. Выглянула во двор, и правда — она уже у стойла траву наворачивает. Я к вам и поскакала. Хотя, если бы знала, что вы сами доберетесь, не спешила бы, — закончила она, улыбаясь.
— Ну да, поперли бы мы через всю деревню в узде. Телегу бы бросили, да за лошадью сходили, — пробурчал Юрка, от стыда пряча глаза.
— А что ж не бросили? — продолжала подтрунивать над мужем Татьяна, зная его безобидный характер. Но Юрка ничего не ответил.
Когда беглянку запрягли, все, как и поутру, облепили телегу и живо покатили в деревню. В этот раз лошадь сама трусила резво, ни разу нигде не останавливаясь. Знала наверняка, что бежит домой. Тем не менее Юрка, приобняв Татьяну, нет-нет да повторял свирепое свое обещание «спустить с Хитрухи шкуру».
13
Стол Татьяна давно накрыла. Ароматный суп все еще парил на плите. Уже несколько дней не евши как следует, горе-шабашники голодными, нетерпеливыми, всепожирающими глазами глядели на то, как Татьяна до краев наливает в тарелки благоухающий зеленью укропа и петрушки суп, на зеленый лук на столе, на салат из свежих помидоров и огурцов, позволить который они могли себе только дома. И хотя обстановка в комнатах Юрки-хохла была более чем убогой, еды у него хватало, потому как Юрка, в отличие от местных бичей, не чурался никакой работы: надо пахать — пахал, надо косить — косил, мог подработать по-плотницки, заменить сучкоруба на лесоповале, держал корову, лошадь, огород, насколько позволяла площадь вокруг двора. Татьяна его за это ценила и уважала. Уважали и местные как мужика работящего и верного своему слову.
Многие здешние бичи знали и твердость его кулака — с ними он не панькался, — но никогда не обижались на него: просто так, ради пустой забавы или устрашения он рук не распускал, бил только за дело.
Не переводился у него и самогон, но Юрка знал меру и редко когда позволял себе набраться до чертиков.
Сегодня, правда, Юрка извинился перед обществом и водрузил на стол две трехлитровые банки браги — не подошла еще первуха. Но пришлое братство, а в особенности Пашкин, было и тому радо.
Брага оказалась сладкой, но с хорошим хмельком. Шла превосходно, подогревая и так разгулявшийся после работы аппетит. Суп уплетали взахлеб. Татьяна только успевала подливать.
Митю-блаженного в их компанию Юрка не пустил: успеешь, сказал ему, да и приткнуться негде: с Пашкиным за столом и так сидело шестеро.
Татьяна поставила ему тарелку на журнальном столике в зале, откуда Митька то и дело выглядывал, просил хлеба («Я разве тебе не дала?» — удивленно спрашивала Татьяна) и всё ждал чего-то, умоляюще заглядывая в глаза земляков.
Тут Пашкин, вроде насытившись или радуясь, что Юрка пообещал дать с собой еще трехлитровый, подозвал Митьку:
— Иди, выпей.
Видя, что Юрка вышел во двор, Митя проворно подлетел к столу и махом опрокинул в высохший жадный рот полный стакан браги. Хмель овладел им так быстро, что уже через минуту он сладко улыбался и едва сдерживал то и дело слипающиеся глаза. Вскоре он уснул прямо в кресле, и все про него забыли.
Забавная детская игрушка на месте убийства. Выведет ли она на след убийцы? Прочитайте и узнаете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.