Легко в бою - [21]

— Это с даром луны не связано, — покачал головой Класта. — А с чем тогда — и не знаю.

Они замерли, глядя друг на друга, Мэрмэр прикусила губу, потом помотала головой, словно в чём-то сомневаясь.

— Знаешь, — сказала она, — недавно я говорила с Нэллианом и Мянко. Они сейчас так увлеклись… связями.

— Связями? — нахмурился Класта.

— Да, — Мэрмэр нерешительно качнулась с пятки на носок. — Есть маги, что будто бы самой магией предназначены друг другу. Так в легенде говорится. Мянко же считает, что это не легенда, а чистая правда. И таким нужно учиться вместе, а иначе ничего у них не получится… Ты только… послушай меня, я не знаю, откуда у меня взялась такая мысль, — она подняла ладони вверх, словно заранее просила у него прощения, — но послушай, что мы знаем о твоей матери и Шаасе.

— Их обоих отвергла душа Льена, — Класте на миг стало холодно, будто бы в нём поднялась снежная буря.

— Что, если они были связаны вот так? Предначертаны друг другу? — Мэрмэр даже отступила от него на шаг. — Может, они могли бы учиться только вместе, может, им нужно было дождаться друг друга?..

Класта закрыл глаза на миг, пытаясь охватить разумом то, что она сказала.

— И что же будет, если такие души вдруг встретятся вовсе не в то время, что было им уготовано? — спросил он глухо. Мэрмэр пожала плечами, встретившись с ним взглядом. Словно в желании ответить где-то вдали зарокотал гром, стремительно понеслись по небу невесть откуда взявшиеся облака, и померкло солнце.

8

Застыло в воздухе и превратилось в тишину последнее слово, и Кэнси открыла глаза, но сначала увидела не бедную обстановку маленькой хижины, а потоки магии, прихотливо скручивающиеся вокруг. Она могла бы сейчас дотянуться не только до силы, которой владела по праву печати, но и до всех других стихий. Каждая из них пела на понятном языке, танцевала в строгом порядке. Они двигались по кругу, следуя очерченному углём рисунку, и Кэнси почувствовала, что от радости слёзы выступают на глазах.

Она ничего не перепутала, пески вернули ей силу, преумножили её, даже оставили дар!

«Помни, — говорил когда-то Кэнси Мастер Асан, — в первый день после ритуала, если тот пройдёт верно и пески внемлют тебе, ты получишь право призвать на помощь любую стихию. Не трать подарок по пустякам». Кэнси сжала зубы, чтобы не позволить скорби по потерянному Мастеру и тем отчаянным, что встали с ним плечом к плечу в попытке остановить Шааса, вырваться на волю и испортить этот момент.

Пружинисто поднявшись на ноги, Кэнси вышла из домика и замерла, вслушиваясь в мир вокруг. Ей нельзя было медлить. Следы стихий померкли в угасающем свете солнца, перестали казаться полными искр вихрями, но всё же ничуть не ослабли, не покинули её. Она по-прежнему могла обратиться к каждой, пригласить её помочь или даже… повелеть, направить, изменить и сокрушить Границы.

Рвануться с ветром за Шаасом? Сейчас ей казалось, она отыщет его за два удара сердца! Опьяняющая песня стихий, сливавшихся в единый хор, как будто пророчила победу, но Кэнси качнула головой, чтобы вернуть себе ясность мысли. Внезапно она заметила иссохший колодец во дворе приютившей её старушки. Прикрытый деревянной крышкой, он прятался в зарослях потерявшего листья кустарника, переплетение теней в розоватом свете садящегося солнца кружевом раскинулось по небольшому дворику. Кэнси нахмурилась, выискивая взглядом — и обострившимся чутьём — стихию воды среди танца, эпицентром которого так легко было признать саму себя. Она поманила незримый водный поток, попросила вернуться — эти люди пострадали из-за того, что Шаас растревожил Границу, из-за того, что его вырвали из мира и заключили в Эхэнвене, не сумев найти иного решения, значит, ей следует начать с исправления прошлых ошибок.

Магический поток не захотел слушаться так сразу, он помнил, отчего свернул, волновался и не желал покоряться, но постепенно всё же приблизился, запел умиротворённо и — словно по щелчку! — оказался на своём месте. Ощутив опустошающую усталость — не дух её был слаб, но тело не выдерживало такой силы, Кэнси опустилась на выложенную камнем горловину колодца и подтолкнула деревянную крышку. Та с сухим шорохом ненамного съехала в сторону и открыла взгляду, как снизу постепенно прибывает вода, поднимается всё выше и выше.

На мгновение Кэнси испугалась, что призвала слишком много, что попросила больше, чем нужно. Она видела, как вода оказалась так близко, что можно было достать рукой, потом — закат почти угас — добралась до края, пропитывая едва ли не зашипевшие камни, и лизнула дрожащие ладони Кэнси. Ещё несколько мгновений — и она тонкими струйками перелилась за край, в два вдоха образовала ручьи, резво помчавшиеся вперёд. Земля принялась пить — с жадностью, испуская дивный аромат свежести и жизни, Кэнси почувствовала вдох магии, присущей дриадам — это сады перестали страдать от жажды.

— Ты вернула воду, — словно соткавшись из сумерек, к ней подошла старушка. Она держала туфли в вытянутой руке, а босые ноги погрузила в холодные струи ручья. — Ничего, скоро она угомонится, и колодец будет питать нас, как прежде.