Легенды ведической Руси. Сборник русских сказов. Книга третья - [24]
Лишь в седло Ванюша сел, Конь стрелою полетел, Вскоре же остановился, И Иван с него скатился.
В тьме, как прежде, ход нашёл, По нему как тень пошёл...
Пусть идёт. А нам, друзья, Бросить старшего нельзя. Не гуляет, не резвится, Он на бой смертельный мчится! Вёрсты конь его считает. Всё от скорости мелькает.
Только путь был недалёкий. Вот и берег невысокий. Чуть вздымается волна... Как ласкается она!
На копыта набегает,
Мелкой галькою играет, Берег словно бы лизнёт, В море синее уйдёт
И на берег вновь стремится...
Ваня едет и дивится Красоте и тишине,
Волн морских голубизне. Где же тот, кого он ищет? Или снова где-то рыщет, Жертву новую берёт? Конь идёт и не идёт. Так копытами ступает — Тишины не нарушает. В напряженье чуть дрожит, Глазом огненным косит На журчащую волну, На высокую стену Громоздящихся камней. Может, змей сидит за ней?
Осторожно подъезжает Наш Иван и замирает, Чтоб виденье не спугнуть... Только руку протянуть... Словом, рядом на камнях, Видит: девица в слезах. На лице её страданье, Но лучистое сиянье От неё так и струилось. Сердце Ванюшки забилось. Красотою опалён, Неподвижен и смущён, Очи Ваня опустил. В этот миг он позабыл, Для чего сюда прибыл.
Конь же гривой замотал, Тихо, ласково заржал. Тут девица встрепенулась И, бледнея, отшатнулась. Но тотчас всё поняла И руками обняла Друга чёрного Ванюши. Целовала ноздри, уши... Приподняться захотела — Цепью тяжкой загремела, Чем прикована была. Побледнела вновь она. Как листочек задрожала, Но, однако, не упала. Может, страх переломила, Но она заговорила (голос был довольно твёрдый):
— Витязь смелый, витязь гордый!
Кто тебя сюда прислал?
Или сам ты прискакал?
Знаешь ли или не знаешь,
Что со смертью ты играешь?
Уезжай же поскорей!
Может быть, покуда змей
Выйдет с моря, сможешь скрыться...
— Я приехал с ним сразиться, А не зайцем убегать!
Будем вместе умирать Или выиграем сраженье Трусам всем на удивленье! — Так ей Ваня отвечал.
Цепи сгрёб и разорвал, Словно старую гнилую Мешковиночку льняную.
Но царевна зарыдала:
— Уезжай, прошу тебя! Жуткой будет для меня Смерть твоя у змея в пасти...
— Не рассказывай мне страсти! — Улыбнулся ей Иван. —
Нет уж, лучше балаган Иль навес сейчас устроим.
Отдохнём там перед боем. Может, я сосну часок...
Путь был труден и далёк, — Так Ванюша говорил.
Он теперь спокоен был.
Слёзы девице утёр, Быстро маленький шатёр Он из веток смастерил, Скинул плащ и расстелил, Чтоб она могла прилечь. И спешит костёр разжечь.
А царевна наблюдает, Потихонечку вздыхает, Не спешит под тень шатра, А садится у костра.
А Ванюша — на коня. Смотрит, думая: не зря Конь копытом сучья бьёт И в зубах к костру несёт. Ване ясно: конь желал, Чтоб костёр большой пылал.
Стал коню он помогать, Начал конь пихтач ломать. Уже целая гора Пихт и ёлок у костра.
И огромнейший костёр Освещает лес и дол.
Время Ване отдохнуть, Хоть на час глаза сомкнуть. Пот с лица омыл водою, Снял шелом и головою На колени прикорнул Он к царевне и уснул.
Не дыша она сидит И в лицо ему глядит, Шёлк кудрей перебирает,
Бога слёзно умоляет Чудо чудное свершить —
Хоть на день их жизнь продлить.
Между тем вокруг стемнело, Море мелко закипело, Расходилося волной, Налетел и ветер злой, Лес могучий закачал.
Тот, сгибаясь, затрещал.
Конь заржал, забил копытом. Очи молодца закрыты!
Словно мёртвый, он лежит, А она над ним кричит И в отчаянье трясёт, И сама от страха мрёт!
Он не слышит. Спит и спит.
Море воет, конь храпит. С рёвом чёрная волна, Точно злобою полна, Чуть к костру не подкатила И пихтач едва не смыла.
Но отхлынула назад.
Всплыли семь голов подряд! Огляделись, закачались, В семь пастей расхохотались:
«Много видел я чудного — И такого, и сякого,
Но пришёл чтоб ужин сам Мне на зубы... Я глазам Уж готов своим не верить! Чем людей умишко мерить?! Оттого, наверно, век Твой короток, человек!»
Змей хвостом по волнам бьёт, Быстро к берегу плывёт. Вот уж берега коснулся...
Чёрный конь к нему метнулся, Да мощнейшие копыта
Ему в грудь — и грудь разбита!
Рана страшная зияет. Змей немного отплывает, Там тягучею слюной
Плюнул в грудь — и никакой Раны как и не бывало.
Только злобой запылало Всё змеиное нутро. Змея мелко затрясло. Заревел: «Проклятый конь! Ты людская дрянь и вонь! Вот на берег заберусь,
Ввысь на крыльях подымусь, Уж тогда я полетаю!
Уж тебя я погоняю!
Ты запомнишь выпад свой!
Не останешься живой!»
Змей на берег устремился.
Конь за ним, как птица, взвился.
Вновь сработали копыта — Голова теперь разбита И беспомощно висит, Чёрным дёгтем кровь бежит.
Змей, как прежде, отступил Плюнул — голову слепил!
Снова к берегу плывёт.
Конь ещё тревожней ржёт.
А царевна уж молчала.
Все надежды потеряла Ваню как-то разбудить.
Лишь безмолвно слёзы лить, Как над мёртвым, продолжала.
Вдруг горячая слеза
Побежала, побежала...
Ване на щеку упала — И открыл Иван глаза!
Вздрогнул. Быстро приподнялся, Конь к нему, как вихрь, примчался.
В тот же миг Иван в седле И гарцует на коне, Меч заветный вынимает.
В злобе змей трясётся весь:
— Ты откуда снова здесь?
Не тебя ли я убил,
С потрохами проглотил? Не Иван тебя зовут?
— Да, Иван! И весь я тут! Ты Ивана проглотил,
Но Ивана не убил!
