Легенда о флаге - [41]
В незнакомых дворах, за глухими оградами, сложенными из камня, где они пробегали, трудно было понять, как разворачивается бой. Он гремел россыпью очередей где-то неподалеку, и было похоже — бой, только что катившийся от порта в город, теперь клокочет где-то на одном рубеже, не в силах перехлестнуть через него.
— Поднажмем! — торопил Музыченко, хотя сам едва поспевал за Ивановым.
— Боишься, твой старшина с довольствия спишет? — пошутил тот, как шутил когда-то над Василем.
Еще один разбитый дом на пути.
Проломы в стенах. Груды камней. Искривленные балки, ржавые водопроводные трубы, торчащие из каменного крошева. Это был нелегкий путь, особенно для Музыченко. Он не хотел признаваться, что опять ослабел. Все же пришлось сделать передышку. Но едва успели присесть, как где-то совсем близко послышалось многоголосое:
— A-а… Полундра-а-а! Ура-а!
— Полун…
Резкий, совсем близкий стук пулемета заглушил голоса.
— Наши! — вскочил Музыченко. — Наши атакуют. Давай к ним!
Вот и пройден весь дом. Угловая комната. Без потолка, вместо окон — бесформенные дыры. Присели возле одной из них, что зияла у самого пола. Осторожно выглянули. Глазам открылась улица, вся в ярком утреннем солнце. На противоположной стороне ее три-четыре белых домика. Стропила крыш обнажены, лишь кое-где чудом держится черепица. Шагах в двадцати от дома, на залитой солнцем мостовой, тело в полосатой тельняшке, бескозырка на голове. Вытянуты вперед руки, словно летел матрос да так и застыл, с грозной врагу «полундрой» на устах.
— Ваш? — шепотом спросил Музыченко.
Иванов всмотрелся:
— Лица не разгляжу… Может, и с нашего «охотника».
И вдруг матрос шевельнулся, не поднимая головы, подтянул руки к груди, как бы собираясь приподняться.
— Живой! — изумленно выдохнул Музыченко в ухо Иванову.
Тем временем лежавший на мостовой приподнял голову, глянул в их сторону и, тяжело повернувшись, пополз к дому, волоча ногу.
— Филя, поможем! — позвал Иванов и первым высунулся из пролома. Но в ту же секунду отпрянул обратно: по мостовой возле ползущего проплясали искры, высекаемые из камня пулями.
Матрос дернулся, ткнулся лицом в землю, затих.
— Вот гады, по раненому! — Иванов в ярости тряхнул автоматом.
— Может, не убили? — спросил Филя. — Вытащим?
Вместо ответа Иванов, пригнувшись, первым скользнул в дыру.
В тот момент, когда они, подхватив тяжело обвисшее тело, втянули его через пролом внутрь дома, позади них, по мостовой, снова прощелкали пули. Но пули уже не могли достать их.
Матрос не шевелился. Повернули его лицом вверх. Филя тронул лежавшего за руку:
— Пульса нет.
— А ты что, доктор? — усмехнулся Иванов. — Умеешь определить? Сердце надо послушать, — и припал ухом к груди лежавшего.
Но их надежды оказались напрасными.
Заправляя тельняшку убитого снова под ремень, Иванов пальцами натолкнулся на тугой, плоский матерчатый сверток. Флаг?
Да, это был флотский флаг — совсем небольшой, со шлюпки или с катера. Иванов потрогал его:
— Мечтал парень над городом поднять…
— Такой обычай у нас в морпехоте, — глянул на флаг Филя. — Дошел — поставил!
Иванов сунул свернутый флаг себе под фланелевку:
— Мы за него донесем. А он пусть здесь пока полежит.
Тело оттянули к стене. Бескозыркой накрыли лицо.
Тишина… Только где-то в отдалении перекатывается стрельба.
— Откуда срезали его? — взглядом показал Музыченко на убитого.
— Где немцы, где наши? Во нам задачка… Ой! — снова схватился за голову. — Дает знать, проклятая!
— Я подымусь, разведаю, — встал Иванов. — А ты посиди, отдохни.
— Посижу… — согласился Музыченко нехотя, покосившись на лежащее у стены неподвижное тело.
Через дверь с обугленными косяками Иванов вышел обратно в едва освещенный коридор. Прошел по нему, прислонился к стене, присматриваясь: где тут ход на второй этаж?
И вдруг совсем явственно где-то над потолком двумя короткими очередями простучал пулемет. «Наш или немецкий?»
Пулемет коротко простучал снова. «Немецкий станкач! — по звуку определил Иванов. — Или наши гвоздят из трофейного?..»
Снова тихо.
— Давай! — донеслось с улицы. — Вперед, това…
Го-го-го-го-го-го!.. — зашелся пулемет наверху, длинной очередью зачеркивая голоса.
«Немцы стреляют. Немцы в доме! Эх, Филю оставил… Вернуться! Или прежде отыскать наверху пулемет и по нему сзади?»
Где-то близко, позади, шаркнули шаги. Кто? Кто это?..
Попятился в ближнюю из дверей. Прижался спиной к косяку. Перехватил автомат за ствол: лучше без выстрела, чтобы там, на втором этаже, раньше времени пулеметчиков не спугнуть.
Шаги — медленные, все ближе… Ждал, до боли в пальцах Стиснув ствол автомата.
Почему немец остановился? Опять идет!
По следу крадется… Вот он, фашист, шагах в пяти, не больше. Сейчас получит. Только бы не промахнуться, свалить с первого удара.
Уже занес автомат, поджидая, пока преследующий поравняется с дверным косяком.
— Эй, Иван в квадрате! — окликнул его знакомый голос.
— Филя? — Иванов шагнул обратно в коридор. — Не сиделось тебе! — Он уже не стал говорить, что чуть не стукнул Музыченко, приняв за фашиста.
Угол, поворот коридора… Снова наверху заливистая пулеметная очередь.
Еще несколько шагов вдоль стены. Проем. Тут! Выщербленные ступеньки вверх.
Есть такая военная медаль — "За оборону Севастополя". На ней рядом с солдатом изображён матрос, а возле них — якорь и две пушки. Матрос и якорь потому, что Севастополь — город флотский. Стоит он на берегу Чёрного моря. Он очень красив, наш город-герой Севастополь. Все дома в нём построены из белого камня. Синее море, белый город, голубое небо… Когда фашисты напали на нашу Родину, очень хотелось им захватить Севастополь — самый важный военный порт на Чёрном море, главную базу Черноморского флота…
Книжка из серии «Дедушкины медали», рассказывающая о медали «За оборону Одессы».[4] — так обозначены номера страниц.
Книга о подвигах разведчиков в годы Великой Отечественной войны. Разведчикам приходилось прыгать с парашютом, лазить по горным кручам, водить катера, нырять в ледяную быстротечную дунайскую воду. Они были меткими стрелками, умели драться врукопашную, без шума снимать вражеских часовых, захватывать «языков».Рисунки А. Лурье.
Документальное повествование о боевых действиях Пинской, Волжской и Днепровской военных флотилий, о героических подвигах моряков, вступивших в войну неподалеку от Бреста и прошедших с боями от Волги до Шпрее, от Сталинграда до Берлина. Шквалы артиллерийского огня обрушивали они на тылы врага, «на колесах» перемещали свои боевые корабли с одной реки на другую, высаживали дерзкие десанты, помогая войскам форсировать водные преграды…Книга рассчитана на массового читателя, в первую очередь на молодежь.
В первый том избранного вошли произведения, главенствующей темой в которых является — защита Отечества.В романе «Завещаю тебе» и повестях «Вечный пропуск», «Знамя», «Прими нас, море» созданы интересные образы солдат, матросов, наделенных высоким чувством долга, войскового товарищества, интернационализма.Издание рассчитано на массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга ярославского писателя Александра Коноплина «Сердце солдата» скромная страница в летописи Отечественной войны. Прозаик показывает добрых, мужественных людей, которые вопреки всем превратностям судьбы, тяжести военных будней отстояли родную землю.
В сборник известного советского писателя Л. С. Ленча (Попова) вошли повести «Черные погоны», «Из рода Караевых», рассказы и очерки разных лет. Повести очень близки по замыслу, манере письма. В них рассказывается о гражданской войне, трудных судьбах людей, попавших в сложный водоворот событий. Рассказы писателя в основном представлены циклами «Последний патрон», «Фронтовые сказки», «Эхо войны».Книга рассчитана на массового читателя.
Американского летчика сбивают над оккупированной Францией. Его самолет падает неподалеку от городка, жители которого, вдохновляемые своим пастором, укрывают от гестапо евреев. Присутствие американца и его страстное увлечение юной беженкой могут навлечь беду на весь город.В основе романа лежит реальная история о любви и отваге в страшные годы войны.
Студент филфака, красноармеец Сергей Суров с осени 1941 г. переживает все тяготы и лишения немецкого плена. Оставив позади страшные будни непосильного труда, издевательств и безысходности, ценой невероятных усилий он совершает побег с острова Рюген до берегов Норвегии…Повесть автобиографична.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.